Разгневанная река

— Все равно не убежит от расплаты! Народ готов разорвать его на части.

— Смотри не зарывайся, не спеши, а то непременно что-нибудь упустишь. Тебе, на мой взгляд, нужно обратить внимание на два военных поста, особенно на тот, что у переправы До. Японцы не зря поставили его там, к нему трудно подступиться!

— Слушай, Кань, японцы начали сплавлять рис по Лыонгу на баржах. Может, нам перехватить несколько барж да раздать рис народу?

— Я смотрю, тебе теперь одни военные операции по душе.

— И правда, — улыбнулась Куен, взглянув на Каня.

Она сняла нон и, посмотрев на небо, воскликнула:

— Ой, смотри, гроза идет!

Сзади, от линии горизонта, словно догоняя их, быстро надвигались черные тучи. Налетел сильный порыв ветра, подняв над дорогой облака пыли.

— Скорее бежим! Может быть, успеем спрятаться!

Тучи закрыли уже половину неба, сразу стало темно. Куен зажала нон под мышкой, чтобы его не унесло, ветер растрепал ей волосы, они падали на глаза, мешали смотреть.

— Смотри, как сразу похолодало!

— Сейчас дождь польет!

— Давай спрячемся под тем мостом!

— Бежим!

Крупные капли зашлепали по земле. Кань схватил Куен за руку, и они бросились бежать. Добежав до небольшого каменного моста через обмелевший ручей, они спустились по склону и, пробежав по воде несколько шагов, юркнули под мост.

— Теперь дождь может лить сколько угодно! — улыбался Кань, вытирая с лица и волос капли влаги.

— Но только не до вечера, а то придется здесь ночевать.

Сказала без всякой задней мысли, но сразу же вспомнила ту ночь, и ей почему-то стало стыдно. Дождь припустил сильнее. Над головой у них была лишь узкая полоска моста, и дождь засекал с боков. К тому же за несколько минут маленький ручеек превратился в бурный поток, вода сделалась мутной и быстро прибывала, затопляя один камень за другим.

— Иди сюда!

Шум дождя почти заглушал голос Каня. Он протянул руку и помог Куен перебраться на большую каменную глыбу повыше.

— Теперь тебе ясно, какая ценная штука мой зонт!

Они сидели на камне, прижавшись друг к другу, Кань старательно держал над головой зонт, однако дождь продолжал засекать, и капли падали на лицо, на голову, на одежду. Шумел дождь, ревел ручей, а они хохотали, как дети, защищаясь от дождя небольшим зонтиком.

Сверкнула молния, и тут же раздался раскат грома. Куен все еще продолжала смеяться и вдруг почувствовала странное волнение. Она обернулась и встретила взгляд Каня. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Потом Кань взял ладонь Куен в свою руку. Ее будто обожгло. Он медленно сжимал ее руку.

Дождь прекратился, но небо по-прежнему было затянуто черными, набрякшими влагой тучами. Держась за руки, Куен и Кань вышли из-под моста и, выбравшись на дорогу, быстро зашагали дальше.

— Скоро придем в Ха, — сказала Куен, взглянув на небо. Голос ее потеплел. — Может, тебе передохнуть здесь, а завтра пойдешь. Остановимся у тетушки Кай, дом у нее хороший, я тебе рису отварю.

— Да нет… мне, пожалуй, лучше идти дальше…

Кань говорил медленно, с трудом произнося слова, точно ему что-то мешало. Куен удивилась. Когда они подошли к развилке дорог, Кань вдруг остановился и, избегая ее взгляда, сказал:

— Прости, Куен, я… у меня семья…

Куен вспыхнула и долго не могла произнести ни слова.

— Ладно… иди…

Высокая, стройная фигура Каня медленно удалялась, пока наконец, совсем не скрылась из глаз. Куен вздохнула, свернула на тропинку и пошла вперед, не обернувшись ни разу. Спустились сумерки.

14

В последние дни мая жара стояла нестерпимая. В час, когда начинается вечерний прилив, по безлюдному асфальтированному шоссе, протянувшемуся через пригород Хайфона, вдоль реки Зе, мутно-красные воды которой смешались с соленой морской водой, неторопливо шагал матрос. Он давно уже бродил взад-вперед по шоссе, нетерпеливо поглядывая в сторону города, над которым, застилая полнеба, поднимались столбы дыма.

С моря долетел порыв ветра, зашумела, зашелестела листвой казуарина. Матрос закурил сигарету и направился к полуразрушенной печи для обжига извести, которая стояла на берегу реки. Но, не дойдя несколько шагов до нее, он вдруг остановился перед высоким баньяном, заметив зеленый бумажный листок, приклеенный к стволу. Матрос подошел поближе.

«Соотечественники!

Миллионы людей умирают с голоду, а японцы отбирают рис, облагают население податями. Тысячи людей гибнут от бомб и снарядов, а японцы насильно вербуют наших мужчин в солдаты, заставляют их грузить свои суда в порту.

Соотечественники!

Объединяйтесь, чтобы дать отпор врагу!

Ни единого зерна японцам!

Ни одного су в пользу японцев!

Ни одного солдата японской армии!

Ни одного кули японцам!

Вьетминь».