Разгневанная река

— Да, всего четыре месяца… Когда я бежал из лагеря и пробирался сюда, я шел украдкой, как вор, а когда подходил к постовому на мосту, сердце колотилось так отчаянно, будто это в барабан били в деревне во время наводнения…

Навстречу им шла колонна ребят, которые несли красный флаг и распевали «Армия Вьетнама идет… Волей единой Родину спасти…» У Ле защипало в горле, на глаза навернулись слезы.

Всюду: на домах, на ветвях деревьев — рдели красные полотнища, всюду оживленно толпился народ. Шли девушки из народного ополчения в шароварах, подвязанных у щиколоток, талии перетянуты кожаными ремнями, на которых висят мечи, у некоторых в руках бамбуковые копья. Шли отряды парней в коричневых крестьянских рубахах и штанах, только на рукавах алели повязки. Кое-где у ворот Дома общины или буддийского храма стояли часовые…

Иногда по шоссе проезжал грузовик с японскими солдатами. Как обычно, они все в стальных касках, с винтовками в руках, но сегодня на лицах солдат какое-то странное выражение то ли усталости, то ли пристыженности. С любопытством и страхом смотрели они на улицу, которая за сутки так разительно изменилась.

На перекрестке Туэ остановился:

— Мне сюда. Здесь наша организация. Зайдем со мной на минутку. Я скажу ребятам, они дадут нам поесть. Ведь еще рано, а вон уже Зялам.

Дык покачал головой:

— Иди один, а мне нужно срочно разыскать горком. Еще неизвестно, где они сейчас обитают, боюсь, ноги протяну, пока их разыщу!

У дороги на Хынгиен и Хайзыонг Ле решил попрощаться с Дыком и идти искать Постоянное бюро Парткома, но потом передумал: вряд ли они остались на старом месте. Он решил, что вначале нужно найти горком, а там уже узнать нужный адрес. На улицах Зялама было людно, как никогда. Народ толпился вокруг наклеенных прямо на стены газет «За спасение Родины», «Знамя освобождения» и листовок Вьетминя. Мальчишка-газетчик, потрясая пачкой, вопил что есть силы: «Газета «Новости»! Газета «Новости»! Огромная демонстрация Вьетминя!..» Откуда-то доносились детские голоса — ребята разучивали песни: «Вставайте, разобьем оковы!.. Поднимайте оружие, партизаны!.. Доблестные бойцы берутся за мечи… О любимая древняя земля Вьетнам…» В устах детей эти слова звучали так трогательно!

Когда друзья проходили ворота вагоноремонтного завода, Дык остановил Ле. Мимо будки японских часовых проходила стройная колонна рабочей молодежи, они шли в ногу, в голове колонны развевалось красное знамя. Японцы спрятались в будке и боялись высунуть нос, стараясь не смотреть на рабочих, они делали вид, что увлечены беседой. Колонна направилась в сторону вокзала. За тяжелыми створками заводских ворот виднелись развалины зданий, разрушенных бомбами. Вокруг ни души, только шагал взад-вперед рабочий из отряда самообороны с винтовкой и красной повязкой на руке.

— Здорово! — воскликнул Дык.

Ле стал постепенно понимать, что происходит. Ясно, что войска японцев парализованы. Участники восстания действуют в открытую, не обращая на них внимания. Да, тактика правильная, мудрая тактика!

— Друзья, нам надо поторапливаться. Идем на завод «Авиа» — там все узнаем!

Позабыв об усталости, они зашагали дальше и вскоре, смешавшись с потоком людей, перешли по мосту на ту сторону Красной реки.

Первое, что бросилось им в глаза, когда они вошли в Ханой, — это оживление на улицах. В сквере на Бобовой, на площади перед рынком Донгсуан собрались огромные толпы людей, все слушали ораторов, разъяснявших политику Вьетминя. Ханойские трамваи сегодня выглядели тоже необычно — они были украшены целыми гроздьями красных флажков, и прохожие приветствовали их появление радостными возгласами и аплодисментами. Торговые улицы — Персиковая, Поперечная — были забиты демонстрантами, среди них было много женщин. «Да здравствует Вьетминь! Поддержку Вьетминю!» — кричали в толпе, и люди на тротуарах поднимали над головой сжатые кулаки.

Завод «Авиа» был одним из крупнейших механических заводов в Ханое, его построила известная французская автомобильная фирма для производства запасных частей и ремонта автомобилей, выпускаемых в метрополии. В это утро завод, как и весь город, буквально бурлил, хотя станки в цехах стояли. Когда Дык и Ле подошли к воротам, оттуда выехал грузовик, в котором, развернув красное знамя, ехали парни с красными повязками на рукавах.

— Возвращайтесь быстрее, чтобы к десяти быть здесь! — крикнул им какой-то парень с тротуара.

Грузовик рванулся вперед.

— Суан! Подожди, Суан! — крикнул Дык.

Парень на тротуаре обернулся к нему:

— Смотри, Дык!

— Куда поехала машина?

— На Зялам, за винтовками.

— Что же, поскромнее нельзя было?

— Да кого бояться? Японцы не осмелятся нас тронуть!

— Осторожность не повредит. Зачем вам понадобилось со знаменем ехать за оружием? Чем вы заняты?

— Готовимся к завтрашнему дню. Да ты, наверное, еще не знаешь. Завтра восстание! Сегодня наш комитет вышел наконец из подполья!

— А что французы?

— Сбежали и инженеры, и секретари, не осталось ни одного!

Дык и Ле прошли в кузнечный цех. В дальнем углу слышались частые удары молота и скрежет точила.