Разгоняя тьму (СИ)

      Наруто почувствовал, что в его животе что-то оборвалось. Что он такого мог сделать ужасного, что Хината грустит уже два месяца? Его воображение, как всегда вовремя, нарисовало ему картины грустной Хинаты, свернувшейся на своей постели, выглядящей маленькой и беспомощной посреди своей огромной монструозной кровати с балдахином (какие, он предполагал, находились у каждого в спальне в семье Хьюга); Хината, пытающаяся писать в своём дневнике, и получающая лишь размытые слезами чернила; Хината за ужином, не в состоянии набрать аппетит, и отмахивающаяся от озабоченных вопросов её домашних (которые без всякого сомнения принесут Кровавые Клятвы Мести тому, кто принёс ей такую боль)...

      Наруто содрогнулся от своих видений, и заставил себя обдумать более отслеживаемый вопрос - что он сделал не так. Насколько он помнил, его записка к Хинате была абсолютно невинной. Ещё раз, что там он написал?

***

Дорогая Хината,

Прости, но я не смогу поужинать с тобой. Не пойми неправильно - дело не в тебе, дело во мне. Я только что получил срочную миссию, и прямо сейчас должен на неё спешить. Не знаю, когда я вернусь. Может, это и хорошо - после нашего с тобой плотного общения за последние пару месяцев, возможно, нам нужен перерыв. Попробуй использовать это время, чтобы встречаться с другими людьми, и попробовать подходящих тебе ниндзя-напарников, а мне нужно немного пространства, чтобы решить, что делать дальше.

Наруто

***

      В любом случае, был только один способ выяснить.

      - Если она расстроена, я должен с ней поговорить, - сказал Наруто Кибе и Шино. - Где она?

      - Не-е, - Киба потряс головой. - Ты и так уже достаточно напортачил. Ты останешься здесь и понесешь наказание за то, что не послушал нашего предостережения.

      Он демонстративно закатил рукава. Акамару зарычал. Шино не двинулся, но свет упал на его тёмные очки, заставив их сиять особо смертоносным бликом. И что это было за жужжание на грани слуха?

      - Стойте! Я готов к переговорам! - прокричал Наруто.

      Увидев, что он на мгновение выбил их из колеи, он надавил:

      - Киба, я знаю магазин, где продают "Пагоду Мертвых Три", которую почти запретили за графическое содержимое, и не спрашивают документы. Я скажу тебе, если ты позволишь мне увидеть Хинату.

      Некоторая часть напряжения пропала из Кибы, и он немного опустил кулаки. Акамару озадаченно посмотрел вверх на него.

      Шино бросил на Кибу упрекающий взгляд:

      - Не сдавайся, Киба. Это тест на верность стае, на единство улья. Ты не можешь предать себя за такую чушь и называть себя шиноби.

      - Чертовски верно! - согласился Киба с обновлённым запалом. - Знаешь, ты всё-таки иногда говоришь правильные вещи. А теперь продолжим с наказанием.

      - Знаешь девушку, которая помогает в магазине цветов дальше по дороге в Академию? - Наруто быстро спросил Шино, прежде чем группа успела снова набрать движение. - Я могу сказать где и когда она обедает, одна, плюс три её любимых темы для разговоров.

      - Хината в Библиотеке имени Намиказе, - моментально уведомил его Шино. - Если поторопишься, ты успеешь застать её там в рабочие часы.

      Наруто создал теневого клона, чтобы выполнить свою часть сделки, затем ухмыльнулся и убежал. Когда-то он спросил Ируку-сенсея в своём многословном стиле, почему в Академии не преподают информационную войну, и получил ответ, что этот концепт был слишком сложен для ещё обучающихся генинов. В реальности же, полагал он, причиной было то, что это был слишком сильный инструмент, и его можно было легко обратить против даже самого сильного инструктора Академии.

***

      Библиотека имени Намиказе была высоким, элегантным зданием, заложенным во время второй волны реконструкции после Ночи Трагедии, как только жилье и базовая инфраструктура были воссозданы, и Лист нуждался в том, чтобы удостоверить себя и всех вокруг в том, что он не прекратил существовать как одна из основных сил шиноби. Было удовлетворено много просьб, совершено много нечестных сделок, и самым очевидным последствием этого была впечатляющая гражданская архитектура для поселения, возвращающегося со грани уничтожения.