Разговор о любви

— Только не волнуйся так, прошу тебя! — попытался остудить ее пыл Тим. — Уверен, Виолетта и все остальные члены твоей семьи совершают все эти глупости только лишь потому, что любят тебя и желают тебе счастья. К тому же я вовсе не собирался немедленно последовать совету твоей будущей родственницы. В отношениях с тобой для меня главное…

— Я прекрасно знаю, что для тебя главное! — беспардонно перебила его Джоанна. — И что важно для них, тоже знаю! Ими движет чисто спортивный интерес, им наплевать на мои чувства, на мои желания! Но я не…

— О чем ты говоришь, Джоанна? — повышая голос и. тоже теряя терпение, прервал ее Тим. — В нашем с тобой случае только чувства и желания имеют значение, все остальное — фон. Если бы мы не хотели друг друга и ничегошеньки друг к другу не испытывали, никакие усилия родственников не сблизили бы нас даже на самую малость!

Джоанна остановилась у стены, украшенной картиной какого-то монреальского художника. На ней изображался фрагмент особняка с затейливо декорированным фасадом, по предположению Джоанны, писали эту картину на бульваре Папы Пия IX.

— Возможно, отчасти ты и прав. Но меня бесит постоянное вмешательство мамы, Виолетты и всех остальных в мои личные, никого не касающиеся дела.

— Послушай, тебя раздражает совсем другое, — возразил Тим, и она ясно услышала в его тоне нотки грусти. — Ты специально уделяешь так много внимания интересу своих родственников к нашим отношениям.

— Специально? Что ты имеешь в виду? — Лицо Джоанны изумленно вытянулось.

— Да, специально. Тебя страшит и тревожит сближение со мной, и ты злишься на свою неспособность противостоять тому, что между нами уже зародилось. Поэтому срываешь зло на родственниках, все очень просто. — Он развел руками, как бы жестом подтверждая сказанное.

— Чушь! — выкрикнула Джоанна.

— И вовсе не чушь, а грустная правда. — Тим спокойно откинулся на спинку дивана. — Ты увлеклась мной, но не хочешь в этом сознаться, вот и пытаешься убедить себя, что нас толкают в объятия друг к другу твои родственники.

Он посмотрел на нее настолько проницательно, что ей показалось, ему сейчас видны все ее тайные мысли и желания.

— К тому же, — продолжил Тим, — ты чересчур самостоятельная и независимая особа, чтобы идти на поводу у кого бы то ни было. Твоя родня об этом знает, и если и пытается посодействовать тебе в устройстве личной жизни, то наверняка даже не надеется сыграть в этом решающую роль.

Джоанна приблизилась к дивану на пару шагов и качнула головой.

— К чему ты клонишь?

— Все к тому же, — невозмутимо ответил Тим. — Все, что ты делаешь, делаешь осознанно и только в том случае, если сама этого желаешь. — Его голос снизился до соблазнительного полушепота. — И любовью занялась со мной прошлой ночью лишь потому, что по-настоящему этого захотела.

Джоанна и не заметила, как вновь шагнула к дивану. Поняла, что сделала это, лишь оказавшись рядом с Тимом. Он улыбнулся и протянул ей руку, а другой рукой похлопал по своим коленям, приглашая ее сесть.

— Иди ко мне.

Джоанна понимала, что ей ни в коем случае не следует уступать соблазну. Но внутренний голос, вкрадчивый и завораживающе-приятный, настойчиво советовал обратное.

Как заколдованная, она улыбнулась, и Тим Тут же усадил ее к себе на колени.

— И если ты поцелуешь меня сейчас, то вовсе не потому, что об этом мечтает в данную минуту Виолетта, а поскольку сама сгораешь от желания, — пробормотал он, глядя на ее полураскрытый рот.

Джоанна чувствовала, что ей действительно хочется целоваться с ним, но она боялась своего желания. Поэтому несколько секунд смотрела на Тима, едва дыша и не двигаясь. Но потом она все же повиновалась уговорам дьявольски пленительного внутреннего голоса…

Поцелуй длился нескончаемо долго. Когда Джоанна отстранилась, чтобы отдышаться, весь мир показался ей иным, — ее уже ничто не настораживало, ничто не пугало, ничто не раздражало… Она не помнила уже ни о чем будничном и насущном. Все заслонило желание быть с Тимом сегодня же, сейчас же…

— Знаешь что, — прошептала она, тяжело дыша. — А ведь Виолетта подкинула нам неплохую мысль. Я имею в виду ту огромную ванну…

10

— Ты был прав, — медленно проговорила Джоанна довольно-ленивым тоном и ласково потерлась виском о плечо Тима.

— Прав в чем? — улыбнувшись, спросил Тим. — В том, что сказал: из всех нарядов, в которых я когда-либо тебя видел, больше всего тебе идет их отсутствие?

Они лежали под теплым одеялом — расслабленные, удовлетворенные, не верящие в свое счастье. Тим вдыхал аромат жасмина, которым благоухала Джоанна, слушал ее дыхание — до сих пор все еще неровное, жаркое, и ему казалось, что ничего более прекрасного никогда не было в его жизни.

Позанимавшись сексом в той большущей ванне, они вытерли друг друга широкими махровыми полотенцами и, обернувшись ими и захватив одежду, перебрались в спальню, где вновь предались любви.

Прошло, пожалуй, полчаса или час, а может, всего лишь несколько минут, прежде чем их разгоряченные сердца вновь начали биться в ритме, приближенном к привычному.

Джоанна тихо засмеялась.