Разговор о стихах

Таких строф – шесть, каждая из них начинается и кончается одним и тем же вопросом или восклицанием: «Тебя забыть…», каждая строится по той же схеме – с укороченной последней строкой, каждая содержит к тому же и внутренние повторы.

Иногда песенные строфы бывают и довольно сложными – даже в песнях, ставших народными. Такова, например, проникнутая явной ритмичностью песня А. Полежаева «Сарафанчик» (1834):

Мне наскучило, девице,
Одинешенькой в светлице
Шить узоры серебром!
И без матушки родимой
Сарафанчик мой любимый
Я надела вечерком –
Сарафанчик,
Расстеганчик!

В разноцветном хороводе

Я играла на свободе
И смеялась как дитя!
И в светлицу до рассвета
Воротилась: только где-то
Разорвала я шутя
Сарафанчик,
Расстеганчик!

Долго мать меня журила –

И до свадьбы запретила
Выходить за ворота;
Но за сладкие мгновенья
Я тебя без сожаленья
Оставляю навсегда,
Сарафанчик,
Расстеганчик!

Здесь ритм усилен повторяющимися строками, которые в песнях называются п р и п е в о м, а в стихах р е ф р е н о м. «Сарафанчик, расстеганчик» – во всех трёх строфах это часть фразы, охватывающей пять строк: «Я надела… сарафанчик», «Разорвала… сарафанчик», «Оставляю… сарафанчик». Остальные элементы речи тоже подчинены строгой ритмической закономерности.

Строфа «Сарафанчика» – довольно сложная. Она состоит из восьми строк, в которой шесть строк четырёхстопного и две строки (припев) двухстопного хорея. Рифмы располагаются по следующей формуле: ААbССbDD (как мы условились, прописными буквами обозначаем женские окончания, а строчными – мужские). Фразы неравной длины: в каждой строфе их две, причём первая занимает три строки (ААb), вторая – пять строк (ССbDD). Значит, в каждой из первых фраз всегда 23 слога, в каждой из вторых всегда 31 слог. Эту разницу и в то же время эту регулярность отчётливо воспринимает слух, привыкающий к такой повторяемости.

Второе отступление о строфах. Язык строф

В русской поэзии уже с XVIII века выработались многочисленные строфы различных форм и рисунков – и простые и сложные. Наиболее распространёнными были (и остались до нынешнего времени) четверостишия (хорея или ямба) с перекрёстным расположением рифм по формуле: А b А b.

Вот примеры, взятые из лирических стихотворений С. Маршака:

1. Четырёхстопный хорей

Очень весело в дороге A
Пассажиру лет семи. b
Я знакомлюсь без тревоги A
С неизвестными людьми. b

2. Пятистопный хорей

Быстро дни недели пролетели, A
Протекли меж пальцев как вода, b
Потому что есть среди недели A
Хитрое колесико – Среда. b

3. Четырёхстопный ямб

Я помню день, когда впервые – A
На третьем от роду году – b
Услышал трубы полковые A
В осеннем городском саду. b

4. Пятистопный ямб

Пустынный двор, разрезанный оврагом, A
Зарос бурьяном из конца в конец. b
Вот по двору неторопливым шагом A
Идет домой с завода мой отец. b

Эти простые четверостишия, оказывается, полны ещё огромных и далеко не до конца использованных возможностей. Как единицы ритма, они ощущаются наиболее отчётливо, и в то же время именно этим строфам не свойственна песенность, которая не так уж часто бывает в поэзии нужна. Четверостишия позволяют вести повествование или делиться с читателем раздумьями, создавать острые, неожиданные эпиграммы или весёлые детские стихи, высокоторжественные оды или дружеские послания. За четверостишием не закреплено никакого постоянного значения, как за некоторыми другими строфами.

Например, терцины непременно напоминают о поэме великого итальянца Данте «Божественная комедия» (1321), написанной этими строфами, – каждая состоит из трёх строк и связывается с предыдущей и последующей цепочкой рифм по формуле: АbА bСb СdС dЕd и т. д. И вот когда Пушкин в 1830 году пишет терцинами стихотворение, казалось бы, просто о том, как он в детстве ходил гулять с воспитательницей в сад, где среди листвы белели мраморные статуи, можно быть уверенным, что это стихотворение сознательно написано так, Дантовой строфой, чтобы вызвать в сознании читателя воспоминание об эпохе Данте, то есть об Италии XIII–XIV веков: