Разговор с автором

– Понесло тебя, смотрю, – пробормотала Света и посмотрела на меня серьезно. – Ты о таких вещах думать перестань. Как опытный человек говорю, только хуже будет.

– Надо что-то с работой этой делать. Причем нам обоим надо. Скоро игнорировать это станет невозможно просто. А сил нет, понимаешь? Я вон шарфик этот поганый сколько уже купить не могу?.. Понимаю, что лень – плохо. Но каждый раз… – я втянул в себя шею, показывая, как мне от этого проклятого ветра холодно.

– Так, я не поняла! – резко и громко прервала меня Света. – Сказала, не думай! И без тебя, пьяный обормот, проблем хватает.

– Не пьяный, – попытался возразить я, но почувствовал, как язык немного заплетается.

– Слушай. Баба тебе нужна нормальная, чтоб мозги на место встали. Бегал ты там за своей писательницей и что? Как успехи? Не такая тебе нужна… – она замолкла, но потом сразу же продолжила: – Возьми себя уже в руки, наконец. Решим с работой. Но не сейчас. На пьяную лавочку такие вещи не решают. А сейчас успокойся и перестань уже тоску нагонять. У самой скоро второй нервный срыв на неделе будет.

– Свет…

– У меня вон декрета никак не выходит, ипотека за дом непогашенная. По ней знаешь, проценты какие? – перебила она. – А ноешь почему-то ты…

Тут дверь резко дернулась и громко при этом простонала. Из-за нее появилось лицо Виталика, сильно пьяного и так же сильно веселого.

– О! Вот вы где! Там это…

Света смотрела на него круглыми глазами, ровно как и я.

– Что это? – переспросила Света.

– Песня наша, – завершил Виталик.

Он высунулся сильнее, – по плечи – протянул руку Свете, уже постукивая зубами от прохладного ветра. Она немного промедлила, но руку все же дала. И мы зашли в дом. Там громко, почти оглушающе играла «Это все» у ДДТ. Барби встретила нас радостными криками, ни одного из которых я толком не разобрал. Виталик вытащил обессиленную Свету на центр комнаты, обнял ее крепко, видимо, чтоб не убежала или, чтоб не упала спьяну… И они там так и застыли, потом начали немного покачиваться из стороны в сторону. Барби села отдышаться на другую от меня часть дивана, включила на телефоне фонарик и одиноким фанатом, сама себя развлекая, тоже качала им из стороны в сторону в такт музыке. А я на все это смотрел. Сначала стоял, потом руками нашел диван, ввалился в него. И вдруг стало так спокойно и даже немного грустно. Время по-хорошему замедлилось. Я вспомнил, как в этой же комнате так же качался с Анжеликой. Потом посмотрел на Барби. Она тоже о чем-то своем грустила. Я очень хотел спросить сегодня Свету, почему она все еще с ним, раз так несчастна. Ведь она говорила, что выхода нет, что проблемы не решаются. Я прямо видел, как сильно она страдает и ничего не может с этим сделать. Но сейчас, конкретно в эту минуту, мне уже не хотелось спрашивать. Я смотрел на них, а они друг на друга. Какая ужасная штука – любовь…

Когда завывания ДДТ закончились, начались совершенно другие завывания, уже более энергичные. Что было дальше, я помню смутно. После медляка мы с Барби опрокинули по рюмке «За любовь». Потом все танцевали, орали песни громче, чем их орали в колонках, периодически со Светой ходили курить и спорили о всяких глупых вещах. Долго-долго все это происходило. Так долго, что я даже не помню, как заснул. Помню только, что Барби у меня что-то насильно выпытывала. Доказывала, объясняла так, что пришлось со всем соглашаться, чтоб поскорее от нее отделаться. После этого я по стенкам дошел до дивана в комнате, которая предназначалась мне – хвала небесам, он был на первом этаже – и плюхнулся на него со всей дури. Лежа прямо на этом диване, кое-как стащил с себя штаны, потом рубашку, утрамбовал головой подушку, накинул одеяло. И в глазах потемнело.