Разговор с Безумцем

— Хорошо, Роб, а теперь представь, что призраки на самом деле есть, они и правда существуют, они живут и бродят среди нас, такие же реальные, как и мы сами. Просто еще один мир среди другого мира. Да, непривычный, да, другим неведомый, но ничем не хуже, чем наш собственный. Вопрос лишь в нашем восприятии и в нашей готовности видеть то, что скрыто, то, что неизбежно откроется каждому, кто возжелает заглянуть за декорации, чтобы узреть обратную сторону театральной сцены. И они не плод твоего больного воображения, они часть всеобщего мира, который открылся тебе, как одному из тех, кто был этого достоин. Это великий дар, к которому ты неправильно отнесся, — поведал я. После чего настала полная тишина, мистер Джефферсон больше ничего не говорил, он затих, углубившись в собственные размышления, но я чувствовал его там за дверью, я даже слышал, как бьется его сердце, но он при этом продолжал молчать. Я уверен, что сказанное сильно ударило его, я знал, что именно там, в моих словах и скрывалась та самая истина, которая так ловко и изящно ускользала из рук моего друга. Именно сейчас произошло то, что старина Роб не мог сделать без моей помощи — разрушение той самой мучительной преграды, которая мешала ему добраться до заветной цели.

— Когда-то у меня в жизни произошла трагедия, мой лучший друг разбился на мотоцикле, когда ехал по трассе на огромной скорости. Дорога была мокрая после дождя, и он не учел этого, а может и учел, но сильно торопился. Он ехал на вокзал, чтобы встретить своих родителей, но в итоге никого не встретил, получив чудовищные травмы, несовместимые с жизнью. Эндрю был моим лучшим другом, мы с самого детства были вместе, все время шагали плечом к плечу, всегда поддерживали и выручали друг друга, если в жизни одного из нас вдруг случалась какая-то беда. Я помню тот день, не могу забыть его, он часто всплывает в моих воспоминаниях и приходит во снах. Тот самый ужасный момент, когда зазвонил телефон, я поднял трубку, а на том конце провода сообщили, что Эндрю больше нет. После этого я пролил очень много слез, долго не мог успокоиться, я все жаждал побыть со своим лучшим другом, хоть немного, совсем чуть-чуть, я даже думал о том, чтобы наложить на себя руки и встретиться с ним на той стороне. Но однажды я наткнулся в вечерней газете на объявление какого-то медиума, который за небольшую, даже символическую, сумму обещал устроить встречу с любым усопшими. Я тогда готов был даже на такое пойти. Но потом сел и начал отрезвлять себя, говоря, что я уже совсем потерял голову, раз готов позволить каким-то шарлатанам наживаться на моем горе. Успокоившись, я стал думать, чего же я хочу на самом деле, и вдруг понял, что сам хотел бы быть медиумом. Настоящим, не шарлатаном, а действительно тем, кто способен видеть и слышать мертвых, чтобы, благодаря своим способностям, наладить связь со своим лучшим другом. И я помню, как в сердцах, с небывалой мощью, я возжелал этого! И мои намерения были так сильны, что я даже сам поверил в то, что такое и вправду возможно. Я даже представлял себе, как я буду выглядеть, буду носить цилиндр, плащ и заведу дома птицу — ворона, не знаю почему, но именно так я себя и представлял. И где-нибудь в готичном особняке буду устраивать спиритические сеансы. Но на утро я понял всю абсурдность моей ночной фантазии, и забросил все это в глубокое мусорное ведро, да поры до времени, пока однажды, спустя несколько лет, среди ночи, я не увидел одного из них. Это был не Эндрю, это была девушка, которая пришла ко мне, чтобы рассказать о том, как она умерла. И она очень сожалела о произошедшем с ней, ей просто хотелось кому-то сказать об этом, кому-нибудь, кто сможет ее услышать. С тех пор все и началось. Вот только отреагировал я на это совсем не так, как изначально предполагал. Животный страх оказался сильнее, а за ним увязались и привычные мне стереотипы, поэтому любые представления и знания, которыми я обладал на поверхностном уровне, были моментально уничтожены. И в реальной ситуации сработало именно то, что было глубже всего вбито в мою голову. И да, ты абсолютно прав, я ведь испугался не столько призраков, сколько собственных желаний, притом еще старых и позабытых, — рассказал мне голос из-за двери.

— Но теперь же ты понял, что боялся лишь того, что являлось одним из законов этого мира, неведомого обычному человеку. Тебе лишь нужно было признать это и быть сильным, чтобы быть достойным его, — ответил я.

— Но я не был достаточно сильным для того, чтобы принять это, поэтому и сошел с ума, — ответил мне Роб.

— А сейчас ты достаточно сильный, чтобы принять это? — спросил я.

— Сейчас да. Теперь готов к тому, чего так искренне желал, — ответил мне мистер Джефферсон, голос которого стал значительно тверже и увереннее.

— Значит ты больше не чувствуешь себя сумасшедшим, теперь у тебя больше нет проблем? — уточнил я.