Разговор с незнакомкой

…Вас интересуют боевые операции 237-й дивизии на Днестровском плацдарме — на «малой земле», как мы его тогда называли? Это ведь было в апрельские дни 1944 года. Обстановка сложилась тогда у Днестра, надо сказать, нелегкой. Вражеская группировка, окруженная на Днестре, по количеству войск едва ли не превышала армаду, окруженную и уничтоженную под Сталинградом. А наш внутренний фронт окружения был достаточно уязвим — особенно на важнейшем, западном направлении. Кроме того, наши войска, превосходящие, правда, противника в живой силе, не располагали в тот момент достаточным количеством артиллерии и танков. Весь наш резерв имел гораздо меньше танков, чем немцы. Артиллерия наша на той, труднопроходимой местности продвигалась медленно и нередко отставала.

Именно в те апрельские дни окруженный ожесточившийся противник активизировал свои действия. От внимания нашей фронтовой разведки, как выяснилось позднее, ускользнуло создание немцами к западу от нашего внешнего фронта ударной группировки для наступления навстречу 1-й танковой армии — в направлении населенных пунктов Подгайцы, Бучач. Гитлеровская ставка срочно решила осуществить прорыв в западном направлении, одновременно организовав встречный удар 4-й танковой армией, усиленной переброшенными с запада резервами.

Ну, а что же касается нашей 237-й дивизии, входившей в 67-й стрелковый корпус, положение ее в тот момент было не только крайне сложным, но и необычным.

…4 апреля мы переправились через Днестр для оказания помощи 18-му стрелковому корпусу, занимавшему оборону на 35-километровом участке побережья. Противник начал в эти сутки прорыв в западном и северо-западном направлениях. И не безуспешно: ему удалось форсировать речку Серет и перерезать железную дорогу Чертков — Залещики.

Наша дивизия, вступившая в подчинение 18-му стрелковому корпусу, 5 апреля оказалась оторванной от других взаимодействующих частей и не смогла противостоять наступлению превосходящего в силах противника. Пришлось отойти в излучину Днестра, чуть западнее населенного пункта Сновидово. Наше положение осложнялось тем, что на северном берегу действовали лишь пехотные подразделения, артиллерия переправиться не смогла: наведенный накануне мост был снесен бурным течением внезапно поднявшегося Днестра, паромная же переправа была на значительном расстоянии от нашего плацдарма. Плацдарм имел форму перевернутой подковы. Причем с трех сторон (по бокам и позади) нас огибал. Днестр, а впереди был противник.

В течение нескольких дней дивизия отбивала яростные атаки немцев. Порой положение создавалось критическое, фашистам удалось оттеснить все пехотные части к самой воде. А с берега велся пулеметный огонь и летели вниз гранаты. Тем не менее 7 апреля дивизии (правда, ценою немалых потерь) удалось занять оборону на берегу Днестра.

…Да, страшно вспоминать обо всем этом… Жарко было, как в преисподней. Враг не успокаивался ни днем, ни ночью, отчаянными атаками стремясь утопить нашу дивизию в Днестре.

…Вместе с пехотинцами на огневой рубеж вышла моя учебная рота и тридцать оставшихся в составе разведроты разведчиков-поисковиков. Это был один из немногих случаев, когда разведку использовали как пехоту. Но иного выхода не было.

…Вечером 8 апреля шальная фашистская пуля сразила начальника разведки дивизии майора Андреева, тяжело ранен был его помощник старший лейтенант Мячин. Во главе разведки, дивизии командование поставило капитаном Ротгольца. А 11 апреля к концу одного из жестоких кровопролитных боев командир дивизии генерал-майор Пархоменко поставил перед разведкой задачу: срочно добыть «языка»…

Из письма ветерана 237-й стрелковой дивизии, бывшего командира учебной роты капитана Горбулина (г. Новосибирск)