Разговор с незнакомцем. Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам

Вейсберда при этом заинтересовало, а что происходит в более светлой части карты, за пределами треугольника. Не могли ли представительницы древнейшей профессии просто сдвинуться на один-два квартала, когда нагрянула полиция? Вейсберд направил в темную зону студентов, обученных проводить социологические опросы. Они должны были побеседовать с жрицами любви и выяснить, многие ли из них сменили место деятельности. Как выяснилось, этого не сделала вообще ни одна из проституток. Все поголовно предпочли другие выходы из ситуации: вообще оставить это занятие, изменить поведение. Эти женщины были не просто привязаны к месту. Они были прикованы к нему.

«Мы постоянно сталкивались с ответами вроде: “Мое место тут. Я не пойду в другое, потому что это неудобно клиентам”. Или: “Нет, там мне нужно будет с нуля начинать бизнес”. Ладно, это пока объективные причины, по которым проститутки не хотят перемещаться. А вот еще: “Допустим, я куда-нибудь переберусь, это будет удобно для продажи наркоты. Но там у них другие порядки, и найдутся люди, которые меня кокнут”».

Проще всего понять этих женщин, решив, что они, являясь заложницами экономических и социальных обстоятельств, вынуждены заниматься проституцией. Они не такие, как мы. Но вспомним, что в первую очередь говорили респондентки, объясняя, почему они не перебрались на новое место? Что переезд – это великая головная боль: то есть ровно то же самое, что думают о переезде все люди.

Вейсберд поясняет:

«Они говорили, что это будет удар по бизнесу. Придется устраиваться на новом рынке. Упоминали об опасностях, о боязни незнакомого окружения. Тогда их попросили уточнить, что имеется в виду под “знакомым окружением”. “Тут я знаю, кто вызывает полицию, а кто – нет”. Для них это весьма существенный момент… Оставаясь на одном месте, они с какого-то момента могут с изрядной точностью предсказать поведение окружающих. А вот как в новой среде разобраться, что там за народ? Тот, кто кажется плохим, на самом деле вполне может быть хорошим – и наоборот.

Интервьюер спрашивает: “А почему вы не перейдете на четыре квартала дальше? Там ведь тоже район проституции”. Ответ: “Там девушки не моего круга, я чувствую себя не в своей тарелке ”. Это поразило меня… Для людей с такими гигантскими проблемами, в таких трудных жизненных обстоятельствах важны те же самые вещи, что и для нас с вами».

Эти женщины водят детей в ближайшую школу, привыкли к магазинам, где покупают продукты, у них здесь живут друзья, к которым хочется быть поближе, родители, которых надо навещать: вот вам и полный набор причин не менять территорию. Да, сегодня они зарабатывают проституцией. Но при этом они – матери, дочери, чьи-то друзья и – прежде всего – наши сограждане. Привязка заставляет нас увидеть незнакомку во всей ее неоднозначности и сложности.

Решилась ли Секстон покончить с собой любым возможным способом? Вовсе нет. Она никогда бы не стала стреляться. «То, как Хемингуэй выстрелил себе в рот из ружья – это высший акт мужества, который я могу помыслить, – признавалась Энн своему психотерапевту. – Я боюсь последних минут. Страха умереть. С таблетками его нет, но если стреляться, обязательно будет минута, когда ты знаешь точный момент, а это очень жутко. Я бы сделала все, чтобы только избежать этого страха».

В результате она выбрала таблетки, смешав их с алкоголем, считая это «женским выходом».

А теперь посмотрите на эту сравнительную таблицу.