Разговор с незнакомцем. Почему мы ошибаемся в людях и доверяем лжецам

Она тщательно заткнула все щели в дверях, на полную мощность открыла газовые краны и как можно дальше засунула голову в духовку. То есть решение Сильвии было твердым. Так неужели, не имея возможности использовать этот способ суицида, она не прибегла бы к какому-нибудь иному?

Альтернативная теория гласит, что самоубийство – это поведение, тесно связанное с обстоятельствами. Концепция привязки предполагает, что поведение человека мотивировано весьма конкретными обстоятельствами и условиями. Помню, в детстве отец читал нам с братьями «Повесть о двух городах» Чарльза Диккенса. И в самом конце, когда Сидней Картон принимает смерть вместо Чарльза Дарнея, папа всегда вытирал слезы. Вообще-то он у нас не из плаксивых. Не тот человек, чьи чувства вырываются наружу в момент любого эмоционального всплеска. Его не разжалобить душераздирающими сценами в сериалах. Он не плакал, когда выросшие отпрыски уезжали из дому в университет. Может, иногда его глаза и туманятся слегка, но этого не видит никто, кроме разве что моей матери. То есть папе было нужно, чтобы дети, сидя на диване, слушали его и чтобы он читал им творение одного из самых сентиментальных романистов в истории. Уберите любой из этих двух факторов, и никто бы никогда не увидел его слез. Это и есть привязка. Если самоубийство привязывается к обстоятельствам, то это не просто поступок психически угнетенного человека. Это поступок психически угнетенного человека, совершаемый в точный момент особенной уязвимости и связанный с определенными – доступными в это конкретное время – способами лишения себя жизни.

Так какая же гипотеза правильная: сдвиг или привязка? Модернизация британской системы газоснабжения – просто идеальный способ проверить это. Если феномен суицида следует схеме сдвига – то есть если самоубийцы упрямы и, лишившись какого-то из способов, просто пробуют другой, – то статистика должна оставаться более или менее стабильной год от года, колеблясь лишь в зависимости от значимых социальных потрясений (так, число суицидов имеет тенденцию падать во время войны и расти в период экономических кризисов). С другой стороны, если справедлива теория привязки, то число наложивших на себя руки должно варьироваться в зависимости от доступности тех или иных способов осуществления своих намерений. То есть при появлении нового, доступного способа сведения счетов с жизнью, такого как городской газ, число суицидов должно расти, а после его исчезновения – напротив, падать. Кривая самоубийств должна выглядеть как американские горки.

Ну-ка, посмотрим, что мы имеем:

А ведь это и есть американские горки!

Кривая идет вверх, когда в Великобритании повсеместно проводят городской газ, а с переходом на природный газ, начавшимся в конце 1960-х гг., резко падает. В это десятилетнее «окно», когда городской газ постепенно выводили из употребления, были предотвращены тысячи смертей.

«Как способ самоубийства [городской] газ имел уникальные преимущества, – пишет криминолог Рональд Кларк в своем классическом очерке 1988 г., формулируя первый весомый аргумент в пользу привязки. – Широко доступный (примерно в 80 % британских домов), почти не требующий подготовки или специальных знаний, он был чрезвычайно удобен для маломобильных граждан и для людей, внезапно оказавшихся в ситуации сильного стресса. Эта смерть безболезненна, она не уродует погибшего и не создает беспорядка (чего особенно стремятся избежать женщины)… Для того чтобы повеситься или утопиться, нужна подготовка, а чтобы покончить с собой более травматическим способом – застрелиться, вскрыть вены, разбиться на машине, прыгнуть с высоты, броситься под поезд, – необходимо немалое мужество».

В этой цитате есть что-то пугающе прозаичное, правда? Ни разу в своем очерке Кларк не говорит о самоубийцах с сочувствием, не останавливается на причинах их отчаянного поступка. Он просто анализирует действие, как инженер – механическую проблему. Кларк вспоминал, что психиатры и социальные работники восприняли подобное заявление в штыки. Они сочли, что его выводы крайне поверхностны и что думать, будто для снижения количества суицидов достаточно просто усложнить самоубийцам задачу, – кощунственно.