Разговор за рюмкой чая. Не бойся чувств и слёз не бойся

Пора было на что-то решаться. Пан или пропал. Смотреть на это неприлично раздражающее, назойливо залезающее в мозг зрелище было попросту невозможно.

Однако София спала сном младенца, не подозревая, какие гормональные страсти бродят во взбудораженной похотью крови незадачливого любовника.

Она опять повернулась, сбросив одеяло, бесстыдно явив взору Виталия цветущий над лоном куст рыжей растительности. Мужчина невольно принюхался, как кот, учуявший сметану.

Его лихорадило и трясло, заставляя помимо воли напрягать восставшее естество и напряжённые чресла.

София открыла один глаз, улыбнулась, послала губами воздушный поцелуй.

– Ты так плотоядно смотришь на мою интимную причёску, на животик и грудь. Не очень честно наблюдать за спящей девушкой без её согласия. Это похоже на подглядывание в замочную скважину. Скажи, хоть, что я тебе нравлюсь, не скупись. Ты же рыцарь.

– С чего ты взяла?

– У, бука! Я что, нарушила твои сокровенные планы? Есть что-то важнее общения и близости или ты меня боишься? Шалунишка! Я не ем мальчиков, которым больше восемнадцати лет. Ладно, не напрягайся, не собираюсь лезть к тебе в душу. Постель – не повод для знакомства, поняла. Кстати…

– Что ещё, я что-то натворил?

– Да нет. Просто хотела сказать… только не знаю, насколько это для тебя важно. У нас ничего не было, кроме вполне целомудренных поцелуев. То, что ты видишь, это бонус. Я могла бы потребовать сатисфакцию, но ты слишком напряжён. Не знаю почему, возможно тебе не понравилась моя внешность. Не важно. Мне, пожалуй, пора.

– Да-да, понимаю. Спешишь куда-то? Чай, кофе, душ… или сначала завтрак. Могу предложить пельмени и яичницу с беконом.

– Сначала в ванну. Секса у нас не было, но я была так возбуждена. От меня наверно за версту пахнет похотью. Стакан холодной воды и таблетку аспирина, если имеется, больше ничего не нужно.

Виталий сжался, отвернул взгляд. Ему ужасно хотелось предложить Софии остаться. Ненадолго. На часик или два, но ему вдруг стало стыдно своей физической несостоятельности как любовника.

Потенция и желание таяли вместе с уверенностью в себе.

София игриво посмотрела Виталию в глаза с искоркой озорства, намеренно чувственно потянулась, не пряча интимные подробности обнажённого тела, с придыханием огладила бока, бёдра и грудки.

Мужчина вспотел под её лукавым взглядом, стыдливо отвернулся, побрёл на кухню ставить чайник. Он был весьма благодарен гостье, что та не стала плести коммуникативные сети, забрасывать удочку вопросов с наживками “на слабо”, требовать приготовить завтрак.

София вела себя совсем не так, как Виталий привык видеть, когда приглашал девочек на ночь блаженства. Те обычно капризничали, требовали повышенного внимания, сходу начинали хозяйничать на кухне и в шкафу, надевали вместо халата его любимую рубашку, предлагали совместное купание в ванне, намекали на продолжение.

Гостья вела себя очень уверенно, но оставалась учтивой и вежливой, не пыталась  самостоятельно решать или предпринимать какие либо действия. Более того, София словно угадывала мысли Виталия, упреждая поведением и репликами его сокровенные желания.

– Извини, Виталик, что так вышло. Ты был перевозбуждён и пьян, только и всего. Мне понравилось у тебя в гостях, понравилось, как ты пел, да и сам ты понравился. Спасибо! Мне вчера очень нужен был спасательный круг, ты его бросил.

София вытащила из сумочки красный фломастер, взяла его ладонь и написала номер телефона. Виталий, покраснев до корней волос, ответил тем же, вместо шестёрки нарисовав девятку.

Девушка тряхнула огненными кудрями, поцеловала мужчину в щёку, послала в его сторону воздушный поцелуй и выпорхнула в дверь. Через пару минут хлопнула подъездная дверь, незнакомка оглянулась, поискала взглядом окно Виталькиной квартиры.

Нашла.

Интересно, о чём она думает, что чувствует?

Виталию было неудобно. Он боялся, что передумает, что оставит Софию у себя дома, что последствия такой слабости могут непредсказуемо, возможно драматически изменить судьбу, лишив раз и навсегда возможности выбирать и быть свободным.

Влюбляться и любить в ближайшие жизненные планы не входило. От Софии исходила таинственная энергия, которая показалась мужчине опасной.

Следы очаровательной гостьи засыпал снегопад, ветер агрессивно развевал полы пальто и концы шарфа, тень её, то росла, то сливалась с силуэтом, дрожащий оранжевый свет уличного фонаря рисовал картину странного расставания.

Женщина уходила в темноту, туда, где нет будущего.

На улице было не просто зябко – морозно.

Виталий выключил свет, тайком наблюдая, как София стоит на тротуаре, голосуя проходящим мимо автомобилистам. На минуту ему стало не по себе.

– Ничего, – как-то злорадно подумал мужчина, – не маленькая. Даже дать по-человечески не смогла. Да пошла она! Я один, а их много. И хорошо, что ушла.

На удивление после ухода гостьи настроение провалилось в бездну, очень остро подступило ощущение неприкаянного одиночества, а мысли, как не прогонял их Виталий, крутились вокруг образа Софии.