Разговор за рюмкой чая. Не бойся чувств и слёз не бойся

Психологическая и эмоциональная связь между собеседниками росла и крепла с каждой минутой, размывая границы дозволенных действий. Виктор чувствовал, что девушка настолько доверяет ему, что готова сложить к его ногам знамёна и флаги целомудренности.

Нет, он не мог, вот так запросто, воспользоваться её растерянностью и слабостью. Виктор был великодушен и честен. Нельзя путать сочувствие, эмпатию с желанием близости.

Может когда-нибудь потом, когда девушка успокоится, когда его невозможно будет заподозрить в меркантильности.

Мужчина смотрел на спутницу раскрытыми глазами и мысленно представлял сближение. Пока не физическое. Но вкус поцелуя, прикосновения и божественного запаха ощутил явственно.

Можно сказать, что в эти мгновения он был предельно счастлив.

Вика тоже почувствовала нечто подобное. Между ними пульсировала некая незримая энергия, которая то и дело превращалась в сгусток и готова была выплеснуться взрывом эмоций.

Взгляд девушки был прикован к его одухотворённому лицу, проникал вглубь Витькиных нервов, пытался подбодрить, вынудить действовать. Эти двое напряжённо беседовали, не произнося ни единого слова, понимая друг друга с помощью жестов и мимики.

Более того, они чувствовали единение и родство.

Время между тем неслось всё более стремительно. За окном появлялись знакомые пейзажи. До станции назначения оставались уже не часы, а минуты.

Вот и расставаться пора…

Как много нужно друг другу сказать, как много…

Внутри у того и другого клокотало и булькало нечто большое, раскалённое. На языках, как ни странно, оказывались ничего не значащие банальные фразы.

Её глаза светились предвкушением триумфа и откровенным желанием, Виктор почти влюбился.

Ему не хватило нескольких мгновений.

В тамбур неожиданно ввалилась жизнерадостная проводница в боевой уже раскраске, довольная завершением рейса, с веником, ведром воды и тряпками.

– Пора, голуби, пора! Приехали. Довольно ворковать. Намилуетесь ещё. У бога дней много. Ой, завидую вам. Молодые, красивые… завидная парочка. Ничо, всё будет хорошо. А теперь давайте, освобождайте тамбур, вещички собирайте.

– Да-да, конечно…

– Вот и чудненько.

Витька стремглав помчался в купе. Нужно было успеть собраться, сдать постельное бельё, переодеться. Он хотел предстать перед Викой состоявшимся мужчиной, а не сусликом в растянутых трениках и выцветшей бесформенной майке.

Пассажиры в вагоне суетились, толкали и торопили друг друга. Минуты до остановки состава незаметно закончились.

Как назло все толпились в проходе, лезли вперёд. Хорошо, что в командировке не нужно много вещей. Налегке проще выскочить в числе первых.

Виктор стоял, всё больше и больше раздражаясь и досадуя, ждал Вику. Они не успели обменяться адресами, телефонами. Он даже не знал, где и на кого девушка учится.

Попутчицы, которая вернула ему желание жить, нигде не было. Виктор бегал по платформе туда и обратно, вглядывался в фигуры и лица женщин, надеясь ещё на чудо, которое так и не состоялось.

Сердце то отчаянно стучало, то безнадёжно вздрагивало, мысли скакали и путались. На глаза навернулись слёзы…

– Как же так, Вика, как же так!

Спасибо тебе, Лёлька! Часть 1

Удивительный был год, неповторимый на сюрпризы и подарки.

Я воспринимал происходящие одно за другим замечательные события как праздник, ассоциируя их почему-то с началом взрослой жизни.

Какая глупость – считать, что семнадцать лет, это начало самостоятельности. Хотя, в деталях моя жизнь значительно изменилась.

На школьном выпускном балу я впервые танцевал с девушкой, голова которой покоилась на моём плече. Это была прехорошенькая смуглая глазастая малышка с каштановыми волосами, Верочка Сметанина, в сторону которой я целый год даже глядеть стеснялся, настолько сильно она меня смущала.

Руки мои едва дотрагивались до её крошечной талии, но этого прикосновения было достаточно, чтобы свести с ума.

Пунцовые щёки и дрожь в мышцах были свидетелями тому, что я чувствовал. Это было не просто чудо – колдовство, магия.

Музыка закончилась, а мы всё топтались, не в силах разорвать магнетизм единения.

Возможно, это были лишь мои ощущения, не знаю.

Верочка щекотала мою щёку и ухо кудряшками, отчего по всему телу разливалась блаженная истома и сладостный трепет.

Мы молчали.

Я был беспредельно счастлив.

Кажется, это был самый короткий вечер в моей жизни.

Проводить Верочку мне не удалось – за ней к полуночи пришёл папа. Он смерил меня странным взглядом, взял девушку за руку и увёл.

Больше мы с ней не виделись. Видимо линия её судьбы была заранее распланирована строгим родителем на годы вперёд.

Верочкин взгляд, сладостное ощущение причастности к тайне, волшебная сила, исходящая от прикосновений навсегда отпечатались в моей памяти как начало начал.

Я страдал, писал запоем стихи, неожиданно влюбился в одиночество, страстно желая лишь одного –  встретиться с Верочкой, объясниться.

Я не поехал поступать в институт, хотя до этого момента жил мечтой о профессии биолога и путешественника. Единственный танец с красавицей Верочкой основательно приземлил меня, лишив жизненных сил.

Потом был техникум.