Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

– Скоро все в грязи утонем… – Вадик-«американец» по прозвищу «Гризли» аккуратно прилепил листок с объявлением на дверь и отступил на шаг, покручивая на пальце моток скотча – Сил уже никаких нету… Позорище… Четыре здоровых мужика порядок на работе навести не могут…

– Может, ээээ… всё– таки сами как-нибудь… – Толик, близоруко прищурившись, читает нехитрый текст. – Аренду, вон, платить скоро, поставщики душат, «крыша» наглеет, не до жиру…

– Жадный ты, Толик… – Гризли с трудом выуживает огромной ручищей сигарету из пачки…

– Не жадный, а расчётливый, – сварливо огрызается Толя Кац, но вспомнив, что по графику сегодня как раз его очередь мыть полы, сбавляет тон. – Ладно, может, никто ещё и не будет работать за эти копейки. Подождём…

***

…Колокольчик над дверью тихонько звякнул…

– Здравствуйте, мальчики! – Худенькая женщина в джинсовом костюме поправила короткую причёску, и как-то очень мило и по-домашнему улыбнулась… – Это вам уборщица нужна?..

– Уи, мадам! И ещё как! – Петька-«Француз» молнией рванулся из-за прилавка с запчастями. Сегодня как раз была его очередь «махать тряпкой». – Можете приступать немедленно.

– Видите ли, ээээ…, простите, как вас зовут?.. – Кац всегда был джентльменом…

–– Елена Петровна, но можно и просто – Лена. – Гостья с интересом оглядела новенькую витрину – красу и гордость нашего торгового зала, буквально вчера выкупленную предприимчивым Кацем за полцены у разорившегося соседа. Многократно отражаясь в зеркальных стенках, там стояла пустая бутылка из-под «Столичной».

– Я – Анатолий ( Кац изящно кивает ухоженной бородкой). Это – мой компаньон Кир (…руки заняты снятым плафоном, в зубах зажат «пробник», но я всё же изображаю улыбку, балансируя под потолком на самодельной стремянке ), вон тот, вечно голодный – Петро («Француз» осклабился и тряхнул рыжей шевелюрой), а это – Вадик (огромный Гризли вышел из подсобки, пригладил короткий ёжик на голове, внимательно посмотрел на Лену и будто невзначай качнул широченными плечами). Ой, извините, совсем забыл, это – наш Василий (толстый рыжий кот, услышав своё имя, на мгновение просыпается, оценивает ситуацию, издаёт неопределённый звук и снова закрывает глаза). Так вот, видите ли, Елена, та скромная сумма, которую мы можем вам предложить… (Кац затягивает привычную песню о тяжкой жизни «торгашей»…)

– Это не так важно… Живу я рядом, договоримся как-нибудь…

– В таком случае… Короче, чаю хотите?..– Толик – сама любезность…

…Через десять минут, мы уже знали, что КБ, где она работала до сих пор, закрылось, начисто смытое мутной волной «свободного рынка», помещения сданы в аренду под склады и офисы, что с мужем она давно рассталась, а сын, Володька, служит «срочную» где-то в Ставрополье в стройбате.

– Пишет, всё хорошо у него, оружия и в руках не держал, автомат только на Присяге и видел… Ничего, вернётся – заживём тогда. Он в институт поступать хочет, в школе отличником был… Спортсмен. Пишет – скоро переведут их на другой объект, а там и отпуск пообещали. Приедет – обязательно познакомлю…

…Мы сидим впятером в крохотной подсобке, прихлёбываем чай, заедаем его свежей выпечкой, так вовремя завезённой в соседний ларёк и болтаем о разном… И Лена украдкой посматривает на Гризли… А тот пьёт не спеша, и сам тихонько и с интересом косится на эту женщину, невесть каким жизненным ветром занесённую к нам сегодня…

…Чай горячий и сладкий, пирожки свежие и вкусные, беседа легка и приятна… И дождь за стеклом только добавляет уюта…

***

– Ты знаешь, Кир, она такая хорошая… И добрая… – предновогодняя вечеринка в разгаре, выпито уже немало… Гризли держит сигарету «в горсти», демонстрируя на ребре ладони изрядно поблёкшую наколку «За ВДВ!»…

– Хорошая…– киваю я. – Очень.

…С приходом Лены, наш быт как-то внезапно и успешно наладился… График уборки, до этого служащий источником лёгких перебранок между «вольными арендаторами», был снят со стены и сожжён в торжественной обстановке… Пронырливый Кац добыл где-то почти новую электроплитку, совместными усилиями соорудили вытяжку и вот она – крохотная кухонька, и как следствие – горячие обеды, «без отрыва от производства» … Готовила Лена отлично.

Кот Василий, теперь регулярно получавший свою пайку, раздобрел пуще прежнего и стал напоминать огромную мохнатую меховую подушку с глазами. Новую хозяйку он боготворил.

– Просто не повезло ей один раз… Как и мне, наверное…

Пароходство переживало не лучшие времена, плавсостав тихо спивался на берегу, жена, выходившая за моряка-«загранщика», к такому повороту судьбы была явно не готова и ушла к мужику побогаче. Детей у них с Гризли не было.

– Она хорошая… – повторяет Гризли, глубоко затягивается, улыбается счастливо и как-то по-детски. – Вот Володька со срочной придёт, познакомимся. Своего нет, так хоть чужого воспитаю…

Я гляжу на будто топором рубленое лицо, на шрам, глубокой бороздой проходящий через всю щёку, на изуродованное левое ухо, на обычно суровый, а сейчас подобревший от выпитого взгляд… Да, этот воспитает. Недаром все местные наркоманы магазин десятой дорогой обходят!

– Кстати, как он там?