Разговоры мужчин среднего возраста

А потом она уже просто звонит тебе... ну, узнать, как дела, - а ты начинаешь оправдываться.

Раньше мне родители что-то запрещали, сейчас - жена. Когда уже я повзрослею?

Леша выпивает коньяк, садится за рояль и, аккомпанируя себе, поет «Маленький креольчик» Вертинского. На втором куплете мимо тихо проходит Камиль и легонько посыпает Лешу на­резанной белой бумагой - как будто снег пошел под красивую музыку...

ГЛАВА ПЯТАЯ «Нашим женщинам, с любовью и ненавистью»

А вот интересно, если мужчине нравится женщина, то он дол­жен ее завоевать, то есть победить. А если женщине нравится мужчина, то она, чтобы его завоевать, должна ему сдаться, т.е., по сути, проиграть. Получается, что мы играем в обычные шаш­ки, а они в поддавки. Выигрывают, проигрывая... Кривая женская логика. Вот всё у них так!

САША. Смотрите, мы сейчас рассуждаем - четыре мужика. Та­кими нашими мужскими мыслями. А женщины - они, правда, от нас чем-то принципиально отличаются?

СЛАВА. Нет, вообще, они, конечно, ближе к нам, чем, напри­мер, пингвины. По крайней мере, говорят с нами на одном языке... хотя... Вот, пришла, задала вопрос. Очень настойчиво спрашивала, видно, что ей это важно. Я начал отвечать - и вдруг понимаю, что она ушла. Ей было важно задать вопрос, но совер­шенно не интересует ответ. Это что? И чем оно мне ближе, чем пингвин? Он хоть вопросов не задает...

САША. Ага, или почему, если я, зная, что она всегда опаздывает на час, просил, очень просил именно сегодня, только один раз не опаздывать, почему она опоздала на два часа?

КАМИЛЬ. А почему, когда она из другой комнаты начинает за­давать мне вопрос, и я слышу из него последние два слова, вот так «бл-бл-бл-бл-бл-бл-бл зеленые очки», я спрашиваю «что?», а она говорит «зеленые очки»? Почему она повторяет ровно то, что я слышал? Как ей это удается?

ЛЕША. А почему в ресторане ей всегда не нравится то, что она заказала, а мое нравится, и она ест из моей тарелки, а я говорю: «ну, закажи себе то же самое», а она говорит «да нет, зачем, я только попробовать» - и съедает половину. А я хотел именно это количество мяса и это количество картошки. И мне не жал­ко, просто я не люблю, когда у меня из тарелки едят, и к этому уже надо привыкнуть... да и жалко тоже!

САША. Или, вот, пришел с ней в компанию. И она стала что-то рассказывать, чего не должен слышать кто-то из присутствую­щих. Ну, например, про бывшую девушку одного из гостей, ко­торый сейчас пришел с новой девушкой. И ты ее так аккуратно толкаешь ногой под столом. А она смотрит на тебя, и говорит: «Что?» Ты так: «Что «что»?»... негромко, стараясь как-то свести на нет. А она как раз громко: «Что ты меня толкаешь ногой под столом? Что я такого рассказываю?» И все всё сразу понимают, включая ту девушку, а виноват во всем ты.

СЛАВА. А этот вопрос «Зачем?», ну, когда я говорю: «Поеха­ли ко мне», а она спрашивает: «Зачем?» Вот как отвечать? У меня же дома не боулинг, не кинотеатр. Что я должен ска­зать: «Поедем ко мне, один или два раза займемся любовью, мне точно будет хорошо, тебе - может быть, а потом можешь остаться, но лучше, если ты уедешь»? Если я это скажу, она же не поедет, хотя знает, что мы именно для этого и едем. И я го­ворю: «Поедем, у меня огромная коллекция дисков, возьмешь чего-нибудь послушать». И ее это устраивает. Почему я дол­жен врать?

КАМИЛЬ. А у меня у одной знакомой в молодости был неудач­ный роман, и она, видимо, считала себя виноватой... решила себя наказать... унизить. За две недели переспала с кучей вся­ких левых мужиков - шоферов, барменов... сделала себе боль­но. И я сначала сочувствовал... а потом подумал - а почему она себя именно так унизила? Она же могла себе глаз выбить... или палец отрезать. И было бы больно. А насчет унизить - посиди в переходе, попроси милостыню. Хочешь совместить - пожа­луйста, вокзал. Там тебя и менты трахнут, и бомжи унизят, а если повезет, то и глаз выбьют. А она-то, вроде, поунижалась... но как-то при этом и удовольствие получила.