Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир

Но мост и шоссе всё еще прекрасно функционировали. Из земли упорно выскабливали остатки меди; во внутренних районах были найдены нефть и газ, началась их добыча – и новый бум. Инфраструктурные проекты эксплуатации скважин навечно обеспечат рабочие места! Дети мечтали как можно скорее покинуть школу и начать зарабатывать больше, чем ее директор, просто держа стоп-сигнал на какой-нибудь вышке. Особых знаний или навыков тут не требовалось. Они покупали квадроциклы и аквабайки и открывали новые, захватывающие способы использования запруженной, тинистой реки.

Когда закончился бум добычи, стройка прекратилась, безработица выросла, а процентные ставки упали, инфраструктура нового поколения – башни, передающие широкополосные сигналы, – подарила надежду на колонизацию новых земель в киберпространствах. Дети мечтали строить карьеру в сфере информационных технологий и переезжали в города, где подавали кофе и массировали жирные ступни бэби-бумеров, а развлечения и, значительно реже, работу находили в своих электронных девайсах. Цифровые гетто предлагали бесконечные новые миры и ресурсы, которые ждали своего открывателя – казалось, это может длиться вечно, без каких-либо пределов. Или, по крайней мере, пока не закончатся редкоземельные металлы, необходимые для функционирования вышеупомянутых девайсов.

Этим детям, которые собираются бросить школу и поступить в TAFE[20] или найти работу в супермаркете, я рассказываю, что судьба любого экономического уклада заранее предрешена, и в момент, когда он терпит крах, от него лучше держаться подальше. Я смотрю на их лица – бледные, испуганные или рассерженные – и понимаю, что никто не хочет этого слушать. Я должен показать им, как читать паттерны и видеть прошлое, настоящее и будущее как одно и то же время, и научить их самостоятельно ориентироваться внутри этой системы.

С другой группой учеников-аборигенов из Западной Австралии я регулярно отправляюсь в пешие экскурсии в сопровождении Ноэля Нэннапа, местного Старейшины. Он произносит что-то вроде: «Через двенадцать минут пойдет дождь», – дети засекают время в своих телефонах и удивленно смеются, когда его предсказание сбывается. Он предсказывает такие события, как ежегодное появление летающих муравьев, ведет нас через буш извилистыми тропами, следуя характерным сезонным знакам, останавливается под каким-нибудь деревом, щелкает пальцами – хоп! – и в то же мгновение из-под земли вырываются муравьи.

Что мне с этим делать? Сказать, что это удивительно, и попросить его рассказать детям истории о детстве, проведенном в буше? Попросить его испечь нам булочку на углях и показать, как метать бумеранг, а потом сказать детям, что они могут следовать своим мечтам и делать что угодно? Ну уж нет. Я прошу его объяснить способ мышления, при помощи которого он делает предсказания, и рассказать детям, можно ли его применять за пределами буша. Тогда он демонстрирует им процесс своего мышления паттернами и даже рассказывает, как использует его для отслеживания движения фондовых рынков и экономических трендов. Суть в том, чтобы увидеть целостный образ связей между вещами. Смотрите не на вещи, а выше, на связи между ними. Затем взгляните еще выше, чем связи, и вы увидите паттерны, которые они создают. Выявите точки возможного риска и роста, как будто просчитываете, куда полетит мяч в футбольном матче.

Позднее, во время семинара по монетарной системе, я напоминаю этим детям из Западной Австралии о том, что Старейшина показал нам. Я предлагаю им обнаружить паттерн в таком символе:

В течение следующего часа, пока мы читаем, смотрим видео и разговариваем о структуре монетарной системы, на большом листе бумаги разрастается замысловатый образ. К концу урока дети обнаруживают в беспорядочном, сложном изображении паттерны и сравнивают их с моделями, которые они выявили в монетарной системе. В ходе анализа на поверхность выходят экологические проблемы устойчивого развития, и это их немного тревожит.

Один ученик особенно хорошо разобрался в мышлении паттернами и теперь может применять его к широкому спектру проблем. В другой раз он участвует в экскурсии на пляж, размываемый морем, – его необходимо укрепить бетоном и мешками с песком, чтобы защитить строения на берегу. Детям предлагается придумать инженерное решение для этой проблемы.

Этого мальчика задача как будто не интересует. Он стоит под купой казуариновых деревьев и смотрит на море, пока другие рисуют модели стен и намывных кос и придумывают разные аппараты. Казалось бы, нерадивый ученик – ведет себя плохо. Может, мне стоит его наказать, унизить перед сверстниками, чтобы он присоединился к выполнению задания. Он не демонстрирует достижения. И не старается повысить показатели успеваемости, чтобы исправиться. Я подхожу к нему и спрашиваю, в чем дело. «Полная херня», – говорит он. Возможно, мне стоило бы приструнить его за использование нецензурной лексики. Но я спрашиваю, что он имеет в виду.