Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир

Поэтому для этой главы я побеседовал с Джоном Зерзаном, наиболее уважаемым и публикуемым анархо-примитивистским мыслителем из тех, кого я могу разыскать. Но чтобы лучше понять то, о чем говорит Зерзан, я сначала хотел бы поговорить о том прогрессирующем онемении ума, которое я испытываю от нарастающих попыток приобщить нас к аборигенному образу мыслей, которые на деле, напротив, лишь отвращают от него.

Этот символ представляет деревянное блюдо (куламон, coolamon) или деревянный щит. У него есть два толкования, которые связывают его с женской и с мужской культурной деятельностью. Три линии воплощают собой пути к высшим уровням знания и вовлечения, которых можно достичь посредством усиленной концентрации, необходимой для изготовления и использования этих культурных предметов. Их можно использовать в танцах, в приготовлении пищи и других занятиях, которые требуют глубокой связи с духом и безграничной энергии и дисциплины, присущей аборигенной культурной деятельности. При выполнении таких задач может быть задействована мускульная и даже клеточная (унаследованная) память. Расписание теряет значение, когда наступает истинное «время блэкфелла» и мы погружаемся в деятельность. Схожего возвышенного состояния психики мы можем достичь во сне (или даже в трансе), когда наш разум преобразует терабайты информации в сны. Даже прогулка может вызывать такое похожее на транс состояние глубокого мышления: зачастую долгие прогулки и беседы с другими выводят обучение и память на более высокий уровень благодаря именно этому психическому состоянию, которое я называю мышлением предков.

Щит служит напоминанием о том, что наши знания и разум нужно защищать от белого шума цивилизации, этого постоянного фонового гула машин, который, как выяснилось, наносит вред мозгу и снижает уровень IQ. На другом уровне находится культурный белый шум, который наносит ущерб знанию и жизненному укладу. Обращение к этому способу мыслить, характерному для мышления предков, представляет собой защитную практику, которая устраняет такой ущерб. В куламоне можно носить ребенка, а можно хранить охру или положить туда пищу, чтобы кого-то покормить. Он символизирует сохранение знания и неодомашненного разума наших детей, который идентичен разуму наших предков, не знавших колонизации и тесно связанных с окружавших их миром.