Разговоры с Бухариным

4. Каменев: "Да серьезная ли борьба-то?". Бухарин: "Вот об этом я и хотел поговорить. Мы считаем, что линия Сталина губительная для всей революции. С ней мы можем пропасть. Разногласия между нами и Сталиным во много раз серьезнее всех бывших у нас разногласий с Вами. Я, Рыков и Томский единогласно формулируем положение так: "было бы гораздо лучше, если бы мы имели сейчас в ПБ вместо Ст[алина] -- Зиновьева и Каменева". Об этом я говорил с Р[ыковым] и Т[омским] совершенно откровенно. Я со Сталиным несколько недель не разговариваю. Это беспринципный интриган, который все подчиняет сохранению своей власти. Меняет теории ради того, кого в данный момент следует убрать. В "семерке" мы разругались с ним до "врешь", "лжешь" и пр. Он теперь уступил, чтобы нас зарезать. Мы это понимаем, но он так маневрирует, чтобы нас выставить раскольниками. Резолюция принята единогласно, потому что он дезавуировал Молотова, заявив, что на 9/10 принимает мою декларацию, которую я прочитал в "семерке", не выпуская из рук (ему нельзя дать в руки ни одной бумажки). Его задача сейчас отобрать у нас моск[овскую] и ленинградскую] "Правду" и сменить Угланова (Кагановичем),который целиком с нами. Линия же его такая (высказано на пленуме): 1) Капитализм рос или за счет колоний, или займов, или эксплуатацией рабочих. Колоний у нас нет, займов не дают, поэтому наша основа -- дань с крестьянства (ты понимаешь, что это то же, что теория Преображенского). 2) Чем больше будет расти социализм, тем больше будет сопротивление (смотри фразу в резолюции). Это идиотская безграмотность. 3) Раз нужна дань и будет расти сопротивление -- нужно твердое руководство. Самокритика не должна касаться руководства, а носителей.

Самокритика на деле двинута против Томского и Угланова. В результате получается полицейщина. Теперь дело не в "кукушке", а действительно решаются судьбы революции. При этой теории может погибнуть все. В то же время вовне Сталин ведет правую политику: выгон Коминтерна из Кремля провел он. Он предлагал ни одного расстрела по шахтинскому делу (мы голоснули против), во всех переговорах идет на уступки. Томский формулировал так: я (Томский) правее тебя (Бух[арина]) в международных] делах на 30 километров. Но я (Томский) левее Сталина на 100 километров. Линия губительная, но он не дает возможности даже обсуждать. Ловит, пришивает уклоны. Фраза в его речи, в которой сказано, что так рассуждать могут только "помещики", -- буквальная цитата из одной речи Угланова. Нас он будет резать".

5) Я: "Каковы же Ваши силы?"

Бухарин: "Я + Р[ыков] + Т[вмский]+Угл[анов] (абсолютно). Питерцы вообще с нами, но испугались, когда зашла речь о возможной смене Сталина, поэтому Комаров дезавуировал речь Стецкого, но вечером ко мне прибегал Угаров извиняться за Комарова. Андреев за нас. Его снимают с Урала.* Украинцев Сталин сейчас купил, убрав с Украины Кагановича. Потенциальные силы наши громадны, но 1) середняк-цекист еще не понимает глубины разногласий, 2) страшно боятся раскола. Поэтому, уступив Сталину в чрезв [ычайных] мерах, [середняк-це-кист] затруднит наше нападение на него. Мы не хотим выступать раскольниками, ибо тогда нас зарежут. Но Томский в последней речи на пленуме показал явно, что раскольник -- Сталин. Ягода и Трилиссер -- наши. 150 случаев типа маленьких восстаний. Ворошилов и Калинин изменили нам в последний момент. Я думаю, что Сталин держит их какими-то особыми цепями. Наша задача постепенно разъяснить гибельную роль Ст[алина] и подвести середняка-цекиста к его снятию. Оргбюро наше".

Я: "Пока он снимает Вас". Он: "Что же делать? Снятие

сейчас не пройдет в ЦК. По ночам я иногда думаю: "А имеем

ли мы право промолчать? Не есть ли это недостаток мужества?"

Но расчет говорит: надо действовать осторожно. В пятницу до

клад Рыкова. Там поставим точки над i. В "Правде" я буду пе

чатать ряд статей. Может быть, нужен еще удар, чтобы партия

поняла, куда он ее ведет".

В приложение к сему и между этими приложениями куча

"разоблачений" о "семерке" и пр. и пр. Тон -- абсолютной не

нависти к Сталину и абсолютного разрыва. Вместе с тем мета

ния -- выступать открыто или не выступать. Выступать -- заре

жут по статье о расколе. Не выступать -- зарежут мелкой шах

матной игрой, да еще свалит, взвалит ответственность, если хле

ба в октябре не будет.

Я: "А на что они надеются, чтобы получить хлеб?"

Он: "В том-то и дело, что на воспроизведение чрезвычайных] мер при воспроизведении трудностей. А это военный коммунизм и зарез".

Я: "А Вы?"

Он: "Может быть, придется идти на еще более глубокий маневр, чтобы мириться с середняком. Кулака можно травить сколько угодно, но с середняком мириться. Но при Стал[ине] и тупице Молотове, который учит меня марксизму и которого мы называем "каменной задницей", ничего сделать нельзя".

8) Я: "Чего же ты хочешь от нас?"

* Северн[ый] Кавказ? -- Прим. Троцкого.