Читаем Разговоры с Бухариным полностью

Я попросил Б. М. Сапира, последнего очевидца тех событий, прокомментировать эти высказывания Николаевского. Вот что ответил мне Сапир: "Выпуская в свет материалы из архива Л. О. Дан, я отметил отношение Николаевского к рассказу о визите Бухарина к Дану. Это отношение объясняется, по-моему, не столько враждебностью Николаевского к Л. О. Дан (их взаимоотношения знали взлеты и падения), сколько восприятием его встречи с Бухариным. Николаевский уверовал, что Бухарин открыл ему свою душу, и не мог себе представить, что тот скрыл от него свидание с Даном. Николаевский иной раз ошибался в людях, особенно когда он увлекался кем-нибудь. Л. О. Дан не выдумала свой рассказ" (Архив автора. Письмо Б. М. Сапира от 18 июня 1989, 1 л.). Это было одно из последних писем ко мне Б. М. Сапира, вскоре скончавшегося.

32. Вот несколько цитат из непредназначавшихся для печати комментариев Николаевского к книге Шапиро: "Эту свою статью ["Политическое завещание Ленина"] Бухарин писал, уже зная, что троцкисты печатают eго

"беседу, и будучи уверен, что его "Завещание Ленина" явится и его собственным завещанием (это мне говорил сам — Бухарин подробно, при этом рассказавший о своих тогдашних беседах с Лениным)" [АГИН, ящ. 519, п. 30. Комментарии Николаевского к книге Шапиро. 1958 год. Гл. 12, с. 9]; "Бухарин мне говорил, что его брошюра "Путь к социализму" была по возможности точным, "часто буквальным", прибавлял Бухарин, изложением тех мыслей, которые Ленин развивал в начале 1923 г. во время бесед с ним, Бухариным" (там же, с. 10); "Бухарин назвал Сталина "гениальным дозировщиком", в том смысле, что он "гениально" умеет вводить в организм партии только такие "дозы" своей отравы, которые в этот момент партией будут восприняты как правильные идеи […]. Эти слова Бухарин […] сказал в разговоре со мною, — Троцкий в своей книге их употребляет с прямой ссылкой на меня, хотя он никогда не получал от меня разрешение на использование их в печати" (там же, с. 2–3).

33. "К сожалению, записи наших разговоров я уничтожил в 1936 г., когда ГПУ пыталось похитить у меня архивы Троцкого, но память у меня хорошая", — сообщает Николаевский в письмах (см. АМИСИ, кол. Суварина, п. 1. Письмо Николаевского Суварину от 12 июля 1958; АМИСИ, кол. Эстрина, п. 65; также: АГИН, ящ. 500, п. 29. Письмо Николаевского Максу Шахтману от 1 января 1965, 1 л.). Память у Николаевского была действительно поразительная. "Его особенно сильной стороной является феноменальная, почти фотографическая память", — писал о Николаевском В. С. Войтинский (АМИСИ, кол. В. С. Войтинского, п. 2. Письмо Войтинского доктору Джозефу X. Виллитсу, фонд Рокфеллера, от 3 февраля 1941. На англ. языке).

Современника тех событий, хорошо знавшего Николаевского, сотрудника Гуверовского института Сидни Хука (недавно скончавшегося), я спросил о том, насколько следует считать основательными опасения Николаевского относительно возможной кражи в те годы бумаг его архива. Хук ответил, что кражи бумаг политических противников заграничной агентурой НКВД в то время были банальной повседневностью, и опасения Николаевского были более чем оправданны.

На мой вопрос, мог ли Николаевский выдумать эпизод с Бухариным, Сапир ответил следующее: "Я не знаю ни одного случая, чтобы Николаевский выдумал ту или иную информацию. Он мог увлекаться, он мог быть несправедливым в своих оценках, но выдумщиком он не был" (Архив автора. Письмо Сапира от 18 июня 1989, 1 л.). АМИСИ, кол. Войтинского, п. 2. Письмо Николаевского Войтинскому от 15 января 1941.АГИН, ящ. 479, п. 13. Письмо Николаевского Фишеру от 14 декабря 1965, с. 1–2.

С годами газета "Социалистический вестник" стала ежемесячным бюллетенем. В 1965 году она выходила уже лишь четыре раза в год в виде журнала. Вызвано это было тем, что старое поколение меньшевиков вымирало. Заменять ушедших было некем. Декабрьский выпуск журнала 1965 года стал последним. Со смертью Николаевского издание журнала прекратилось.

Бухарин об оппозиции Сталину. Интервью с Николаевским — "Социалистический вестник", сборник 4. Декабрь 1965, с. 81–102. Английский текст интервью, вышедший несколько раньше, см. в кн. Power and the Soviet Elite. The Letter of an Old Bolshevik and the other essays by B. I. Nikolaevsky. Frederick Praeger publishers, New York — Washington — London, 1965. См. Приложение 5, где кроме этого опубликованного ранее текста приводится еще и сводный черновой текст записей Николаевского, использованных для этого интервью. Черновики, представляющие собою машинопись, хранятся в коллекции Николаевскою, ящ. 522, п. 19. Время их написания относится к 1965 году. Из двух вариантов черновиков мною составлен один сводный, по возможности не повторяющийся текст.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное