Разговоры с зеркалом и Зазеркальем

Соханская скончалась в 1884 году, а текст, публикуемый «Русским обозрением», представляет собою ее записки о собственной жизни, написанные ею в 22 года и адресованные известному издателю и литератору П. А. Плетневу.

Ст. Понамарев в предпосланной Автобиографии вступительной заметке сообщает обстоятельства написания публикуемого им текста.

В феврале 1846 года Н. С. Соханская послала Плетневу, издателю «Современника», свою повесть «Графиня Д.» с просьбой дать ей оценку и, если возможно, опубликовать. Плетнев ответил, что повесть представляется ему слабой, но что он готов принять участие в литературной судьбе молодой провинциальной девушки. Довольно критически отнесся Плетнев и ко второй присланной Соханской повести «Метель»; для того чтобы избавиться от влияния «модной французской школы», которое он видел в ее повестях, он предложил ей написать что-то непритязательное — например, о своей жизни, о годах учебы в институте.

Тронутая вниманием и участием со стороны известного издателя, Соханская сразу же занялась составлением записок и «писала Плетневу: „Вы хотите знать подробно обо мне: кто я? как я? — извольте. Я вам представлю, по возможности, полный и верный отчет о моей жизни. Понимаю, что для вас мало одних внешних обстоятельств; вы хотите заглядывать глубже в человека, — я удовлетворю вашему благородному любопытству. Да! Я разверну пред вами внутреннюю мою жизнь, ощущения духа, — это будет залог моей к вам неизменной преданности и того глубокого уважения, которым я полна к вам“»[404].

Она посылала свои записки Плетневу частями, вызывая со стороны своего корреспондента, которого неизменно называет учителем, живейший интерес и нетерпеливое ожидание продолжения.

Плетнев был поражен текстом автобиографии, он не скупился в письмах к Соханской на похвалы и в письме Жуковскому замечал, что автобиография этой его «знакомой незнакомки» «есть лучшее, что только явилось у нас оригинального в последние пять лет. Тут исчерпаны все виды красоты и все оттенки русской жизни»[405].

Соханская пишет, по ее выражению, исповедь, — однако исповедь адресованную, «эпистолярную автобиографию»[406]. В то же время ее текст — это своего рода Bildungsroman, история становления и развития автогероини, причем именно история становления ее писательницей. Двадцатидвухлетняя провинциальная барышня пишет о себе как о литераторе по призванию, представляя творчество как сознательный и единственно возможный для себя жизненный выбор. При этом перед лицом учителя, мужчины-адресата, она использует фигуры самоумаления, именуя себя, например, в письме к Плетневу «простой деревенской вседневной девочкой»[407].

Но, по замечанию Клайман и Вовлес, «в сердцевине ее повествования — изображение пути к творчеству, несмотря на то, что ее желание писать входило в противоречие с существующим женским идеалом и считалось осквернением присущих женщине ролей жены и матери»[408].

В тексте автобиографии можно выделить несколько этапов, через которые проходит героиня.

В отличие от Записок Дуровой, которые начинаются так: «Мать моя, урожденная Александровичева, была одна из прекраснейших девиц в Малороссии»[409], повествование Соханской открывается словами «Мой папенька был родом из Черниговской губернии….»[410] (курсив мой. — И.С.). Однако упоминание об отце, которому посвящено не больше страницы (он рано умер), носит скорее ритуальный характер.

Мир детства автогероини — по преимуществу женский мир: главные персонажи в нем мать и тетки. Но в отличие от Записок Дуровой, он полон любви и нежности и, в отличие от Воспоминаний Скалон, не несет никаких признаков принуждения или строгости. Первое воспоминание оказывается связано с «текстом», рассказанным женщиной («тетенька рассказывает нам сказку про Яблоновские острова» (6; 482)). Главное событие детства — чтение: Соханская рассказывает, как совсем маленькой она сама научилась читать, запоминая буквы на карточках, по которым учился брат. Первый прочитанный текст — инструкция по употреблению, которой была обернута банка с лекарством.

«После оподельдочной обертки я стала читать всякую книгу» (6; 483). Надо отметить, что у Соханской абсолютно отсутствует тема запрета или ограничения в чтении для девочки (отмечавшийся выше, например, в Записках К. Колечицкой).