Разговоры с зеркалом и Зазеркальем

Распространенные утверждения о фаллической природе пера не раз становились предметом обсуждения и полемики в феминистской критике[421].

Несмотря на то что в русском языке (в отличие от английского) отсутствует многообещающее созвучие «pen — penis», коннотации между пером и мужской (творческой) потенцией существуют и активно используются в критике. Так, например, оборот «чинить перо» становится предметом упражнений в двусмысленном остроумии в кругу арзамасцев и способом высмеять и унизить женщину-писательницу[422].

Трудно предположить, что Соханской был известен подобный контекст обсуждения проблемы, но тем интереснее, что она так подробно пишет о трудностях, которые испытывает женщина, овладевая пером[423]. Причем метафора здесь реализована: не дается в руки не иносказательное, а реальное перо, так как автогероиня не умеет его очинить, превратить в инструмент письма, а помощи ждать неоткуда.

На перья пришел страшный перевод: я крошила их по пятидесяти на день; доставалось и рукам и бедным пальцам. Чиня перо, я себя порядком кольнула в грудь. Уж как это случилось, объяснит разве пословица, что дело мастера боится, а здесь мастер сам боялся своего дела. «Что писать?» Рассуждала я сама с собой, приглашая на совет тетеньку. — «Писать-то еще нечего; да вот если бы мне перья выучиться чинить!» — И я чуть было не отказалась от писания затем, что никак не могла справиться с перьями; но наконец — до всего может человек достичь наконец! — я очинила перо (9; 487).

Но вслед за сопротивлением пера начинается «сопротивление бумаги»: ее нет в доме и непросто достать. И наконец, когда перо и бумага все же дались в руки, начинается борьба со словом, с властью образцов, с авторитетом чужого высказывания.