Разгром конвоя PQ-17

«Приготовиться к бою!» — раздалась команда в динамиках одного из кораблей ПВО. В 18.18 траулер «Нортерн Джем» передал сигнал: «Восемь торпедоносцев, пеленг 210°, дистанция пять миль». Через несколько секунд он внес поправку: «Не восемь, а десять торпедоносцев». Один из кораблей ПВО начал передавать изменения пеленга и дистанции с помощью мощного динамика, чтобы их могла слышать большая часть судов конвоя. В 18.20 аналогичный сигнал начал передавать эсминец «Ледбьюри»:

«Восемь торпедоносцев, пеленг 210°, дистанция пять миль», а через две минуты: «Вместо восемь — читай десять». Тревожные сигналы начали передавать, казалось, сразу все корабли охранения. Из динамиков доносились выкрики: «Приближаются бомбардировщики… шесть бомбардировщиков… нет — двенадцать… Теперь уже восемнадцать… О боже! Их двадцать пять!» Корабль ПВО изменил курс и вышел из строя, что бы встретить атакующие самолеты раньше других. Командир конвоя Даудинг запросил «Кеппел» — нужно ли конвою делать «срочный поворот»? Однако времени на такой сложный маневр оставалось очень мало — половина судов, возможно, вообще не увидит сигнала на поворот, — поэтому Брум быстро ответил: «Думаю, что не стоит».

Командир «Уэйнрайта» капитан 1 ранга Мун видел с мостика своего корабля, как атакующие самолеты разделились на две группы: одна для захода с правых кормовых курсовых углов, а другая — с носовых, по-видимому под прямым углом друг к другу.

Поскольку самолетам, намеревавшимся атаковать с носовых курсовых углов, предстояло пройти более длинный путь и поскольку их атака была бы более опасной — дальность действия торпед увеличивалась за счет движения судов, — «Уэйнрайт» вышел из завесы ближнего охранения и устремился навстречу этим самолетам, намереваясь отогнать их огнем своей артиллерии. Корабли в завесе охранения тоже изменили курс, чтобы можно было использовать всю артиллерию. Затем почти одновременно все корабли открыли интенсивный огонь. Не страшась низколетящих снарядов и трассирующих пуль автоматов («Когда артиллерист начинает стрелять по самолетам, он ничего, кроме этих самолетов, не видит», — жаловался позднее Мун), «Уэйнрайт» продолжал нестись 32-узловым ходом в сторону приближающихся торпедоносцев. Отдалившись приблизительно на две мили от ближайших судов конвоя, Мун резко повернул влево, чтобы вести огонь по самолетам всем правым бортом.

Один за другим самолеты этой группы начали сбрасывать торпеды, причем настолько преждевременно, что дальности их хода едва хватало, чтобы приблизиться к «Уэйнрайту», не говоря уже о судах конвоя. Тем не менее капитан 1 ранга Мун пережил несколько напряженных моментов, когда маневрировал, чтобы уклониться от проходивших в опасной близости смертоносных сигар.

Испуг летчиков этих «хейякелей» легко представить. Они подходили к конвою на высоте всего тридцати метров над водой, с юго-востока, сквозь не беспокоящую зрение слабую туманную дымку. Но когда до конвоя оставалось пять миль, дымка внезапно оборвалась, и в глаза ударили ослепительные лучи солнца. Те из летчиков, которые увидели преграждавший им путь эсминец, отвернули и пошли в сторону. Один «хейнкель» упорно продолжал лететь к конвою, не видя перед собой ничего, кроме судов впереди; только в последний момент его экипаж обнаружил, что самолет идет прямо на эсминец, ведущий по нему интенсивный зенитный огонь. Нервы летчика-наблюдателя сдали, и он сбросил левую торпеду безо всякого прицеливания и не введя необходимые поправки. Прежде чем он успел сбросить вторую торпеду, рядом разорвалось несколько снарядов; один снаряд попал в нос самолета, второй — в левое крыло. Старший пилот лейтенант Каумейер и летчик-наблюдатель получили ранения. Левый двигатель остановился, в кабине возник пожар. Летчик попытался развернуть самолет и дотянуть до Норвегии, но в кабину попал еще один снаряд, и пожар усилился. Летчик-наблюдатель сбросил вторую торпеду — единственная упавшая в море позади «Уэйнрайта», — и самолет ткнулся носом в море справа по носу от конвоя, приблизительно в двух милях от сбившего его эсминца, но неподалеку от эсминца «Ледбьюри». Капитан 1 ранга Мун видел, как четыре немецких летчика выбрались из самолета и сели в резиновую спасательную шлюпку, а самолет через несколько минут затонул. Позднее капитан 3 ранга Брум передал американцам на «Уэйнрайт»: «Благодарю за весьма существенную поддержку. Поздравления вашим зенитчикам — они восхитили всех нас и уж наверняка освободили одно место в ангаре на немецком аэродроме».