Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии, 1944-1945

Попытка вмешаться в наступление Жукова потерпела неудачу. Надежды, которые появились у населения Померании и Восточной и Западной Пруссии, были разрушены.

На той же самой неделе русские предприняли несколько неожиданных наступлений со своих позиций к югу от Данцига и Фрише-Хаффа. Эти атаки были отражены.

Относительное спокойствие вдоль фронта Померании скоро закончилось. Все признаки указывали, что Жуков нападет около города Нойштеттина, на полпути между Данцигом и Одером, в пункте, который предлагал самый короткий подход к балтийскому побережью.

Гиммлер ждал катастрофы. Он не думал о судьбе гражданского населения, не думал о гигантских процессиях беглецов между Данцигом и Одером, а если и думал о них, то гнал эти мысли. Он заботился только о собственном позоре в глазах Гитлера, чувствовал, что этот позор приближался к нему, и не хотел ускорять события.

Наступление Жукова прорезало линии 2-й армии и 3-й танковой армии через несколько дней борьбы. По фронту в 40 километров советский танковый корпус катился к морю, направляясь к порту Кольберг. Танки пропахали кровавую дорогу через потоки беженцев и померанское население.

В конце второго дня наступления русские вклинились между 3-й танковой армией и западным крылом 2-й армии. Гитлер приказал, чтобы 2-я армия наступала на запад и вновь установила контакт с 3-й армией. Танковые части 2-й армии должны были оставить один танк из четырех, чтобы топлива хватило для других трех. Эти танки обладали боекомплектом на десять выстрелов на орудие. Акция потерпела неудачу, несмотря на начальные успехи.

Части Жукова давили на севере, западе и востоке. 28 февраля их острие было в нескольких километрах от балтийского побережья и достигло железной дороги, уходящей на восток и запад. Здесь и там они встретили некоторые части народной армии и несколько слабых формирований Трудового обслуживания, стрелявших из своих базук. Ночью 28 февраля боевая часть 2-й армии преуспела в последний раз, проведя колонну автомобилей с бензином на восток. После этого все пути были перерезаны.

Почти в то же время Рокоссовский пошел в массированное наступление в устье Вислы, к югу от Данцига и Хаффа. Его цель была ясна: Гданьский залив должен был подвергнуться нападению со всех сторон. Большая часть его сил наступала на северо-восток, к Хаффу; другие наступали на северо-запад через Померанию к морю. Перерезав путь отступающим германским войскам и хаотично бегущему населению, они достигли балтийского побережья в многочисленных пунктах на участке в 120 километров к западу от Гданьского залива.

Дивизии, которая прибыла в Померанию из Курляндии в начале февраля – как обычно, без тяжелого оружия и транспортных средств, – удалось пробить путь на восток и достигнуть Гдыни. Эти войска, как старомодные воины, привели с собой фургоны с семьями, родителями, женами и детьми. Они достигли залива со сравнительно небольшими потерями.

Гансу Гливу было шестнадцать лет, когда он, его мать и младший брат начали бегство из города Штольп в Северной Померании. Вот история, которую он рассказал.

«Это было 6 марта. Мой маленький брат вскочил на мою кровать, где я лежал больной. Он весело болтал обо всех странных вещах, которые видел в городе. Они с матерью только что пришли домой, у матери на пальто еще лежал снег. Она села на край моей кровати.

– Никто не знает, где русские, – сказала она с дрожью в голосе. – Никто не может сказать мне ничего. Но солдаты возвращаются группами отовсюду, и на улице Фридриха стоит колонна фермеров, которые только-только убежали от русских. Их обстреляли из пулеметов на дороге. Многие из них ранены, некоторые мертвы. Контора организации «Партийное благосостояние» покинута. Я не знаю, что теперь делать. Я не знаю больше ничего.

Мать пошла в город снова после завтрака. Я несколько раз вставал с кровати и выглядывал из окна. Колонны одна за другой проходили по улице мимо нашего дома в течение многих недель. Только на сей раз они шли в другом направлении. Они бежали обратно на восток. Солдаты выглядели оборванными, несчастными и утомленными. Женщины вели своих детей за руку, и я был поражен, что такие маленькие дети способны самостоятельно идти. Люди на некоторое время входили в наш дом, чтобы согреться. Теперь они сидели и лежали повсюду на соломенных тюфяках и одеялах. Днем приехал наш доктор. Он сказал, что в городе по крайней мере сто пятьдесят тысяч беженцев и русские рядом. А на кладбище солдаты вырыли общие могилы для людей, которые умерли от мороза или от чего-либо еще.

Затем прозвучала тревога воздушного налета, и брат прибежал и заполз ко мне в кровать. Вскоре послышались взрывы, и наши окна зазвенели, после этого все стихло. Мать возвратилась домой около восьми часов. Она выглядела усталой, но получила шанс: встретила майора медицинского корпуса, друга отца, который помог получить разрешение поехать на госпитальном поезде, который отойдет в Данциг около полуночи.