Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии, 1944-1945

Мы въехали в Лауенбург около полудня 7 марта. Раненых солдат должны были здесь накормить. Но все, что было для них, – это холодный чай. Мать пошла было с кастрюлей, чтобы получить что-нибудь для нашего вагона, но слишком поздно. Еще две женщины влезли в вагон; мы больше не могли выбраться из нашего угла.

Одна из женщин с повязкой вокруг головы не говорила ни слова. Мы выглянули наружу. Перед станцией собралась большая толпа с узлами, чемоданами и картонными коробками. Улицы были полны лошадей и телег. Снег падал беспрестанно. Когда поезд тронулся, в вагон влез молодой эсэсовец. Его левая рука была короткой культей, кое-как перевязанной, и поверх окровавленных повязок он натянул дырявый носок. Его плечо стало синевато-черным. Он сел около меня и спросил, сколько мне лет.

– Я был на год старше, чем ты, – сказал он, – когда стал солдатом. Почти все мальчики в моем подразделении – из Трансильвании. Они ушли – их нет больше. Моего отца и мать русские забили дубиной до смерти, потому что я был призван в СС. Теперь пропала моя левая рука, но правая все еще достаточно хороша для пистолета… Я только надеюсь, что война продлится достаточно долго, чтобы я успел свести мои счеты…

Снег падал все сильнее и сильнее. Несколько раз мы видели колонны на дорогах, сотни и сотни фургонов, которые тянули лошади и тракторы. Даже несколько старых карет и цыганских фургонов. Люди шли, держались за фургоны, тянущие их вперед.

В нескольких километрах от Гдыни поезд остановился снова. Мы услышали какие-то взрывы. Пришел капрал и объяснил нам, что это мужчины из народной армии практикуются в стрельбе из базук среди холмов.

Затем мы въехали в Гдыню. Она была наполнена гражданскими жителями и солдатами, их было так много, что невозможно сосчитать. На грузовой платформе было все еще тихо. Мы вышли из поезда между четырьмя и пятью часами дня и стояли по колено в снегу со своими вещами. Всюду вокруг были госпитальные поезда. Солдаты с кровавыми повязками стояли в дверях вагонов. Некоторые без обуви, только тряпки обернуты вокруг ног.

Мы были ужасно напуганы – как выберемся отсюда? Мать ушла, чтобы осмотреться. Она не возвращалась до утра, но нашла некоторых железнодорожников, которые готовы были помочь нам попасть на поезд до Данцига, предназначенный для их семей. Чрезвычайная команда отцепила их локомотив, и они теперь ждали другого.

Мы залезли в вагон для рогатого скота и сели на мешок с соломой. Ждали весь вечер. Затем прилетели русские самолеты. Мы услышали грохот их двигателей, затем свист сброшенных бомб. Выскочили и заползли под вагон, между рельсами. Это длилось почти час. Сильно замерзшие, мы возвратились в вагон.

Локомотив прибыл на следующее утро. К полудню мы въехали в Данциг. И с потоком людей, которые устремились в город, пошли искать убежище от холода».

6 марта маленький ледокол «Вольф» боролся с хаотично плывущими льдинами, которые, дрейфуя вниз по Висле, стремились к Гданьскому заливу. Несколькими днями ранее река прорвала ледяной панцирь, и «Вольф» должен был наблюдать за русскими лодками или плавучими средствами, которые могли прийти с русского фронта, и проверять реку на наличие мин замедленного действия и других устройств.

Около полудня шкипер заметил заснеженный объект, дрейфующий среди льда. Несколько мгновений спустя он увидел, что это надутая резиновая лодка и что в ней сидят мужчины.

«Вольф» пробился через лед. Команда бросила в резиновую лодку веревку и втянула на борт пять немецких солдат. Это был капрал Швенкхаген, семнадцати лет, и четверо из его солдат.

Эти пятеро мужчин были единственными оставшимися в живых из города Грауденца, расположенного приблизительно в 112 километрах вверх по течению от Данцига. Город в течение прошлой ночи наводнили русские.

Автоматы висели у них на плечах, и карманы все еще были набиты ручными гранатами, как если бы враг скрывался за ближайшим углом.

Вечером 5 марта инженерная часть Швенкхагена была послана с заданием подготовить вылазку к Висле, которую собирался предпринять гарнизон Грауденца. Группа была отрезана от войск в окруженном городе и наконец решила испытать удачу в отчаянном плавании вниз по течению. Капрал и четверо его солдат были единственными, прошедшими русские патрули. Когда 6 марта рассвело и свет дня мог выдать их, снегопад прибыл им на помощь. Они легли в своей лодке и позволили снегу засыпать себя. Таким образом они дрейфовали, пока не были подобраны.