Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии, 1944-1945

Шёрнер спал в то время, и его начальник штаба фон Натцмер принял звонок. Вот его примечания о прочитанном: «Нападение на расстоянии большем чем 200 километров силами, которые не существовали нигде, кроме как в воображении Гитлера! На мои протесты, что все силы группы армий заняты, что нет ни боеприпасов, ни топлива, что нет никакого шанса на успешную атаку, я получал стереотипный ответ: «Все это не имеет значения. Нехватки должны быть устранены, сражение за Берлин должно быть выиграно». Гитлер отметил, что у него сложилось впечатление, что группа армий в состоянии активно атаковать, но не хочет. Невозможно было понять ситуацию более извращенно».

Спустя несколько дней после этой беседы 4-я танковая армия отступила на юг.

Перед линиями Шёрнера тем временем столица Силезии, Бреслау, встретила свою смерть. Нихофф, командующий цитаделью, наконец, понял, что он не может надеяться ни на какую помощь своему осажденному городу. Если бы американцы или британцы стояли в воротах, то его действия были бы очевидны. Но здесь войска также отказались сдаться русским.

В последние дни марта Конев объявил, что если город не сдастся немедленно, то он поднимет шторм разрушения. На Пасху в субботу он стал выполнять свою угрозу. Начался артобстрел города, который загнал население в подвалы. Заградительный огонь достиг кульминационного момента в понедельник. Советские самолеты участвовали в бомбардировке. Бреслау вскоре превратился в море огня.

Генерал Нихофф оставил руины своего штаба в предместьях города и двинулся в подвалы университетской библиотеки. В день рождения Гитлера, 20 апреля, Нихофф появился среди населения, чтобы раздать шоколад женщинам и детям. Возможно, он думал о своей жене и детях и об указе Бормана и Гитлера, угрожающем смертью любому командующему цитаделью.

21 апреля молодые женщины Бреслау были призваны, чтобы служить вспомогательным средством для обороняющихся войск. Неизвестно кто – Нихофф или окружной руководитель Силезии Ханке – ответствен за этот шаг – вероятно, оба участвовали в этом. Но теперь стал проявляться дух восстания. В одном из предместий женщины с белыми флагами появились перед партийными чиновниками и потребовали прекратить борьбу. Окружной руководитель Ханке, конечно, арестовал лидеров группы. Но дух не мог быть подавлен. Он нашел адептов в четырех священнослужителях, пасторах Хорниге и Конраде, канонике Крамере и католике Суффрагане Ферхе. Утром 4 мая эти четверо попросили аудиенцию у генерала Нихоффа.

Генерал слушал спокойно, в то время как священнослужители представили свою просьбу. Пастор Хорниг закончил вопросом:

– Генерал, можете вы перед вашим вечным судьей взять ответственность за продолжающуюся оборону города?

Прошла минута болезненной тишины. Затем Нихофф сказал:

– Господа, что я должен сделать?

– Сдайтесь!

Генерал не ответил.

В полдень эти четверо мужчин уехали и возвратились в свои дома. Это отняло у них много времени, потому что низколетящие русские самолеты-истребители затрудняли продвижение.

Русские громкоговорители объявляли о новых и еще более сильных воздушных атаках. Они предупредили, что Бреслау будет снесен до основания, если немедленно не сдастся. Распространилась паника. Гражданские жители сформировались в группы, чтобы перебежать к русским линиям, избежав ливня огня, который готовился. Но генерал Нихофф не мог принять решение, пока события 5 мая не освободили его из неволи окружного руководителя Ханке.

Той ночью Ханке узнал о смерти Гитлера. Он пошел на взлетно-посадочную полосу в городе, сел в самолет и сбежал. Его последующая судьба остается невыясненной. Известно, что он оставил город, замаскировавшись под сержанта СС. Некоторые говорили, что он попал в руки чешских войск и был убит. Другие источники указывают, что он, как Кох, скрылся.

Утром 6 мая четыре клирика возвратились в штаб Нихоффа и попросили другой аудиенции с командующим цитаделью. Он принял их со словами:

– Вопрос уже решен в вашу пользу. Я только что начал переговоры с русскими.

Красные плакаты на затемненных дымом стенах города скоро сказали населению, что помощи извне ждать нельзя и что переговоры о капитуляции идут полным ходом. Город вздохнул с облегчением. Некоторые войска пробовали отчаянные вылазки; другие выбрасывали оружие и переодевались в гражданскую одежду. Перед рассветом 7 мая русские войска двинулись в город. Артобстрел и бомбежка прекратились. Музыка звучала из русских громкоговорителей.

До конца апреля Богемия, Моравия и Судеты были спокойными, как очарованный остров среди бушевавших вокруг бурь.

В марте 1939 г. чешские области Богемия и Моравия были превращены в протекторат при немецком доминировании. Будущие поколения, возможно, не увидят ничего необычного в разбивании территорий, которые экономически принадлежали друг другу, пока такое разделение не используется как инструмент для подавления одной нации другой. Но германский акт 1939 г. удовлетворял только такой цели – подавлению чешской нации.