Разъяренный

Эти воспоминания заставляют меня густо покраснеть. Что между нами случилось ночью. Судя по тому, каким голодным взглядом он на меня смотрит, я думаю, что ему очень сильно хотелось оказаться внутри меня. Слава богу, я ему не позволила. Маккенна касается пальцем ворота моей футболки, затем наблюдает за мной, медленно проводя им вверх по шее, а затем большим пальцем ласкает мои губы. Несмотря на то, что Маккенна ослабил хватку и физически не удерживает меня, я чувствую себя в ловушке. Один только его взгляд удерживает меня на месте.

С таким же собственническим блеском в глазах он смотрел на меня в те времена, когда был моим парнем. Моим тайным парнем, о котором не знал никто... кроме меня. И, в конечном итоге, моей матери.

Но пока это продолжалось, мы прятались в школьной кладовке, где хранил свой инвентарь уборщик, и целовались так, что я едва могла ходить и шла в класс на подкашивающихся ногах, с его вкусом во рту и с одеждой, пропахшей запахом его мыла.

И сейчас я борюсь с желанием понюхать его шею. Это настоящее сражение с самой собой — просто стоять не двигаясь, обводя взглядом каждую черту его мужественного лица, когда так хочется, чтобы мои пальцы сделали то же самое. Все годы уносятся прочь.

Искры между нами такие же, как в старые добрые времена, когда я была центром галактики Маккенны. А все девчонки в школе с вожделением смотрели на него, когда он проходил мимо моего шкафчика и глядел только на меня. Иногда, когда коридоры были достаточно пусты, он быстро наклонялся ко мне и целовал каждую частичку моего тела, от пальцев ног до мочки уха. Мне становилось жарко, и местечко между ног начинало болезненно пульсировать.

Слишком легко я вспоминаю, как возвращалась домой и визжала от счастья.

Я — и визжала.

Включала песни о любви только для того, чтобы услышать слова, которые он мне говорил, и вспомнить то, как он ко мне прикасался. Я принимала душ, ела и ложилась спать, думая о Маккенне Джонсе…

Но глубоко внутри чувствовала, что меня потихоньку отравляли ожесточённость матери и неверность отца. Я сдерживала свои чувства — скрывала их от матери, чтобы та не забрала у меня Маккенну. Но поскольку мне не хотелось его терять, потому что было страшно, что всё это ненастоящее, я и от него скрывала свои чувства, и теперь уже привыкла ничего не говорить. Воздерживаться от проявления сильных чувств.

Почему мне кажется сейчас, будто я вот-вот взорвусь?

— Не надо, Кенна, — выдавливаю из себя, когда он большим пальцем раздвигает мои губы. Маккенна стоит опасно близко — его рост, его ширина, его мощь, его сногсшибательная сексуальная привлекательность пугают меня до чёртиков.

Он порочно ухмыляется и поглаживает рукой моё бедро.

— Почему нет?

— Потому что этого не будет, — говорю я чуть дыша.

— Нет, будет, — его ухмылка говорит, что определённо так оно и будет.

Он тихонько похлопывает меня по заднице, а бесцеремонное прикосновение его губ доводит меня до кипения. Кем он себя возомнил? Неужели он думает, что из-за того, что мы по ошибке поцеловались, он станет разыгрывать из себя моего парня? Я рычу и отталкиваю его руку, на что Кенна хихикает и направляется обратно в ванную.

О боже, не могу поверить, что позволила ему коснуться себя в той чёртовой кладовке его грязными лапами и остаться на ночь!

Немного погодя я слышу, как включился душ, слышу звук воды, бьющей по его восхитительной мужской плоти. Затем он начинает напевать мелодию, которую я никогда раньше не слышала. Помню, как он делал это, когда мы были подростками, и у меня сжимается грудь. Боже, нет, не смей думать о тех моментах. Это больно. Действительно, больно. Вспомни лучше о плохом. Когда он ушёл. Когда бросил меня одну после того, как заставил нуждаться в нём и поверить, что я не смогу жить без него.

Не желая погружаться в воспоминания, хватаю свой телефон и сосредотачиваю мысли на Мелани.

Она, наверное, сейчас в офисе, скучает по восхитительно ужасной утренней компании, то есть по мне.

Я быстро написала ей сообщение.

Я: Я его поцеловала

С каждой секундой, пока я жду её ответа, чувствую себя всё хуже и хуже, не только из-за инцидента в кладовке, но и из-за того, что заснула с ним рядом. А когда проснулась, этот ублюдок практически прижимал меня к себе.

Мелани: Что?

Я: Я поцеловала этого ублюдка! Он остался на ночь. О боже!!!!! Это самоубийство!

Мелани: Почему? Он был в восторге? Знаешь, говорят, что там, где когда-то горел огонь...

Я: Ему всегда нравились поцелуи, и он использовал меня в своих эгоистичных целях, но я тоже была эгоисткой.

Мелани: Так в чём проблема?