Разъяренный

Не могу понять, он меня оскорбляет или нет. Он что, решил встать на мою сторону, а не на сторону своих шлюшек? Внутри разливается какое-то тепло, но я его подавляю. Мы уже давно не друзья. Конечно, мы целовались в кладовке, но это было безумие. Помешательство. Момент неконтролируемой страсти. А в данный момент я слишком слаба, чтобы сопротивляться притяжению его руки. Не могу сейчас встать, но тот факт, что я здесь, не значит, что у нас всё в порядке.

Снова засыпаю, с его именем в мыслях. Имя Маккенна означает «сын красавчика». Я знаю это, потому что искала его значение, когда была ещё маленькой, а всё из-за того, что все смеялись над моим именем.

Я хорошо знаю о Пандоре и её ошибке — она открыла ящик и выпустила в мир всё дерьмо. Поэтому всегда была в состоянии войны со своим именем. Злилась на него, потому что оно заставляет меня думать, что я никогда не смогу быть по-настоящему хорошей. Я — проклятие. Мне кажется, я причина всякого дерьма и никому не могу принести удачу. Но он? Он настоящий бог рока. Сын красавчика. Ощущаю, как его губы касаются моих, и в моё тело мгновенно возвращаются все чувства.

Что он делает? Остановите его!

Когда мозг выкрикивает эту команду, тело напрягается, я привожу в порядок мысли и слышу работу двигателей самолёта. Маккенна начинает ласкать меня языком. Чувствую его язык на своём теле, на теле, которым в последний раз пользовался он. И его рот последний, которого касалась я.

Хочется разозлиться, но я слишком занята, лёжа и впитывая этот поцелуй, который похож на все поцелуи из сказок Магнолии. Она говорит, что не верит в сказки, но правда в том, что верю я. В моей истории Маккенна — злодей и причина, по которой мне придётся стать лесбиянкой. Если бы только моё тело согласилось с таким сюжетом.

Но сейчас он целует меня так, словно наслаждается этим. Он, вероятно, возбудился и решил воспользоваться той, кто находится в данный момент под рукой. При этой мысли я напрягаюсь и пытаюсь отстраниться, но чья-то рука обхватывает мой затылок, чтобы этому помешать.

— Тише. Я только пробую тебя на вкус, — расслабленно шепчет он, сильнее прижимаясь своими губами к моим.

— Чтобы целовать женщину, тебе нужно накачать её наркотиками? — невнятно бормочу я, пока он продолжает тереться своим языком о мой.

— Только таких диких, как ты, — хрипло поддразнивает он.

Я не могу ничего соображать. Не могу себя контролировать, когда он меня дразнит — мне всегда это нравилось, потому что заставляло улыбаться, а ведь я никогда не улыбаюсь. Он хорош на вкус, как виски и вальяжный, дерзкий самец. Никогда не думала, что этот самоуверенный мужчина может быть таким вкусным, или что, находясь в расслабленном состоянии, я буду наслаждаться этим мужчиной даже сильнее, чем когда я полностью себя контролирую. Непонятно, что со мной происходит. Что пробуждается в моём теле. Пустота в груди внезапно заполнилась чувствами.

В голове зарождаются протесты, но они не доходят до языка, потому что его ласкает скользкий, тёплый, пахнущий виски рот.

Он — яд для меня, и у меня нет сил отстраниться. Вместо этого, смакуя, медленно поглаживаю своим языком его. А когда говорю себе: «Хватит!» и пытаюсь отстраниться, он тянется за мной и проникновенно мурлычет:

— Тсс, расслабь свой рот, детка. Впусти меня.

Он сдвигается так, что я могу почувствовать выпуклость у него между ног. И вдруг отчаянно хочу этого, но, к своему огорчению, слышу хихиканье. А потом его голос, просящий у стюардессы плед. Я даже не подозревала, что все они ещё здесь есть, но чувствую, как Маккенна меня укрывает. Таблетки до сих пор действует, я пытаюсь открыть глаза, но, прежде чем успеваю взглянуть ему в лицо, его губы накрывают мои.

— Как я мог даже на мгновение забыть, какая ты на вкус... как ты вызываешь привыкание... — шепчет он мне. Он пожирает меня с ленивой страстностью. Обхватывает грудь под пледом. Я не знаю, что делаю.

Нет, знаю.

Нет, не знаю.

Нет, знаю.

Маккенна проводит большим пальцем по соску, а я целую его упоённо, и он от меня не отстаёт. Похоже, годами подавляемое сильное желание захлёстывает моё тело и наполняет энергией рот. Ничего никогда не пробовала вкуснее. Ничего.

На меня обрушиваются воспоминания о том, как он трогал меня прошлой ночью, и я вдруг понимаю, что сама самозабвенно целую его в ответ. Он стонет. И этот звук эхом отдаётся внутри.

— Боже, вот так. Хочешь меня, Пинк? Хочешь этого? На хрен всех. Давай повеселимся. Только ты и я.

Его голос возвращает меня в реальность.

Повеселимся?

На меня со всей силой обрушивается боль от отрезвления.

Используя всю силу, на которую способна, я отпихиваю его, сердито вытирая рот. Маккенна смотрит на меня и моргает, словно ошеломлён нашим поцелуем, и мы оба не можем оторвать глаз от губ друг друга. Он выглядит откровенно голодным, а я пытаюсь решить, что же я чувствую. Пытаюсь обрести свой обычный гнев.

— Камеры всё засняли, — говорю я.