Разъяренный

В её глазах мелькает невысказанное напряжение.

Мои губы изгибаются в отрешённой улыбке.

— Это для тебя новость? — усмехаюсь я. — Ты единственная, для кого я никогда не был достаточно хорош, — выкладываю как на духу. — Когда я знаю, что тебя нет поблизости, то это в какой-то степени снижает напряжение при выступлении.

— Я... — начинает часто моргать Пандора, и её лицо немного теряет краски.

— Кто-то проглотил свой язык? — Я наклоняюсь и провожу языком по её губам.

Она целует в ответ, я вздыхаю и притягиваю её ближе. Пандора тоже вздыхает, расслабляясь и растворяясь в настоящем. Больше никакого прошлого. Никаких косяков. Ошибок. Всех этих лет. Всей этой боли. Всего этого бессилия. Разочарований. Потерь.

Когда кончиками пальцев касаюсь головы Пандоры, она закрывает глаза, её грудь поднимается и опускается, трётся о мою грудь, пробуждая член к новой игре. Но я пока не могу. Сначала я должен кое-что сделать.

Я целую её в макушку.

— Иди спать.

— Зачем? К твоему сведению, дурья башка, я не планировала выгонять тебя сегодня вечером.

— Пойду поговорю с Лео.

♥ ♥ ♥

Я стучу в дверь Лайонела и не удивляюсь, когда вижу, что у него есть компания. Он провожает меня в гостиную, в то время как Тит заворачивается в халат и недовольно глядит на меня с кровати.

Лайонел закрывает дверь между спальней и гостиной, отгораживая от нас девушку.

— Лео, то, что произошло в родео-баре, неприемлемо, — делаю ему предупреждение.

— Я просто хотел снять пару хороших сцен, что-то органичное и естественное. Ты же любишь, чёрт возьми, ввязываться в драки.

— Да, но не тогда, когда в этом замешана она, — рычу я, расхаживая по комнате, как тигр в клетке, за которым наблюдают, дразнят, мучают. — Мне нужно увести её отсюда, Лео, — наконец говорю, поворачиваясь к нему лицом.

— Всё, что тебе нужно делать, Джонс, так это выкинуть её из головы.

— Я хочу поехать на отдельной машине.

Его глаза чуть не вылезают из орбит.

— Извини, что?

— Ты меня слышал. Пандора и я едем в Новый Орлеан и Даллас сами. Я хочу, чтобы она была подальше от камер, фанатов, девушек. От всего.

— Ты не можешь просто встать и уйти. Нам нужно снимать фильм, и продюсер хочет видеть её на сцене «Мэдисон-сквер-гарден». Ей нужно попрактиковаться. Плюс, твоя работа состоит в том, чтобы предоставить нам немного содержательного дерьма для фильма — конечно, если ты всё ещё хочешь того, о чём просил.

— Ты позволишь мне поехать с ней отдельно, а я помогу ей с танцами. Чёрт, я буду практиковаться в поцелуе, пока он не станет идеальным. Я даже подарю тебе новую песню. Видит бог, она всё время вертится у меня в голове. Послушай, Пандора не любит летать, а меня камеры сводят с ума.

— Ты же хочешь всего этого, парень, ты хочешь, чтобы я дал тебе то, чего ты желаешь...

— Послушай, — перебиваю я, прищурив глаза и направив указательный палец в его сторону, — ты получишь поцелуй, и ещё — песню. Последнюю песню, а потом ты освободишь меня от контракта. Это более чем справедливо.

Лео выглядит так, будто у него запор, но мне, блядь, плевать. Прищурившись, он смотрит на меня, пытаясь всё осмыслить, я позволяю ему наблюдать, как я звоню в службу проката и заказываю машину для нас с Пандорой.

Как только разговор заканчивается, Лайонел устремляет на меня яростный взгляд, затягивая пояс халата, который, так уж получилось, оказался таким же, как и у Тит.

— Ты трахаешь её? На камеру слышно, что вы трахались. Но мне нужно видеть хоть какое-нибудь грёбаное действо, Кенна.

— Ты ни хрена не увидишь.

— Я дам тебе то, что ты хочешь, — смягчается он, — но только если ты сделаешь так, чтобы этот фильм запомнился.

— У нас был уговор, Лео — напоминаю ему. — Ты сказал, что отпустишь меня, если я соглашусь на это дерьмо. Ты хотел поцелуя, и всё, что ты получишь, — это только поцелуй. — Представляю, как целую Пинк на глазах у тысяч фанатов, представляю её губы на моих — дьявол, я знаю, что она разозлится. Но у неё есть шанс показать миру, что моя песня — полная чушь. Не так уж сильно меня это и волнует. Каждый упрёк в этой песне вызван тем, что я был влюблён в неё много лет.

— Отлично. Езжайте с ней на машине, мне всё равно. Но я получу этот поцелуй и эту песню, или ты не получишь ничего, слышишь?

— Слышу, — отвечаю ему, направляясь к двери.

— Заставь её захотеть этого, Кенна! — кричит он.

— О, она этого хочет. — Я захлопываю за собой дверь.

Просто не так сильно, как я, чёрт её подери.

Мой отец получил второй шанс, и теперь я понимаю, что у меня он тоже есть. Разница в том, что я свой не упущу.

Когда я проскальзываю обратно в номер Пандоры, она лежит в постели, но, увидев меня, быстро приподнимается на руках. Ты никогда не могла заснуть, когда знала, что я приду, не так ли, детка?

— Привет, — говорю я, борясь с ощущением, что несу в груди гранату. И эта граната вот-вот взорвётся!

Срань господня, у меня к ней такие сильные чувства.