Разящая стрела амура

- Поверьте, для того урока, который я собираюсь проводить, тот оборванец - самая лучшая кандидатура, - заверила герцога госпожа Эйфор-Коровина.

- Нет и еще раз нет, уважаемая госпожа Гурдан! - герцог Шуазель взял потомственную ведьму за локоть и отвел в сторону, начав говорить тихо-тихо, ей на ухо. - Дело здесь политическое, госпожа Гурдан. Мы не можем подпустить к Франсуазе ни одного мужчины младше пятидесяти лет, который э-э.., м-м... гарантированно безопасен. Вы меня понимаете?

- Вполне, но... - Ариадна Парисовна изо всех сил пыталась предостеречь герцога, но тот, похоже, даже не собирался ее слушать.

- Никаких "но"! Гоните взашей этого проходимца! - крикнул герцог лакею. - Нет ничего такого, что может простолюдин, и что было бы неподвластно дворянину.

Шуазель сделал высокомерное выражение лица.

- Как вам будет угодно, ваша светлость, - Ариадна Парисовна почтительно присела, но на ее губах заиграла злая усмешка.

- То-то же, - назидательно произнес герцог и поднялся с кресла. - Я буду ждать вас в своем будуаре. Как только Франсуаза будет готова, милости прошу.

Госпожа Эйфор-Коровина поклонилась еще ниже. Глаза потомственной ведьмы лукаво заблестели.

***

Убогое жилище придворного философа представляло собой шестиугольную комнатушку с неровным протекающим потолком.

Возле окна мужчине среднего роста можно было выпрямиться во весь рост, но ближе к дверям уже приходилось нагибаться. Вся обстановка состояла из большого черного стола, пары стульев с атласной обшивкой, оборванного голубого диванчика, и поцарапанного орехового комода. Все эти вещи были присланы Вольтеру королевским старьевщиком, как "милость Его Величества". Из окошка немилосердно дуло, а мутное, желтоватое стекло едва пропускало свет. Почти все свое жалованье философ тратил на бумагу, перья и свечи, чтобы писать жалобные письма русской императрице Екатерине о несправедливости жизни и необходимости соблюдать внутренние нравственные законы. Императрица отвечала ему пространными рассуждениями, но выслать денег до сих пор сама не догадалась.

Когда Вольтер, закусив кончик языка, выводил: "так вот, милостивая государыня, пока одни купаются в роскоши, другие вынуждены терпеть свою несчастную долю, но настанет такой момент, когда голодный народ...", послышался шорох мышиных лапок.

- Вот тебе! - Вольтер стащил с ноги увесистый башмак и запустил в нахальную мышь, тащившую в нору ужин философа - засохший кусочек сыра.

- Ты стал нервным, - от стены отделилась тень, оказавшаяся приземистым, коренастым демоном в золотых очках.

- А, явился! Дух преисподней! - Вольтер сложил руки на груди и приподнял брови. - Что? Это и есть твое могущество, обещанное мне? Держать платок этому недоумку! Говорить о том, как повезло его народу!

- Ты хотел стать королевским философом и стал им, - Асмодей уселся на потрепанный диван и завернулся в плащ. На губах демона жажды богатства играла насмешка.

- Но я имел в виду совсем другое! - воскликнул Вольтер.

- Значит надо было четче формулировать свои мысли, чтобы донести до меня, что же ты на самом деле имел в виду, - улыбка Асмодея стала просто издевательской. - Иначе, что же ты за философ, если не знаешь, как донести свои истинные мысли?

- Я хотел донести идеи просвещения до Его Величества, - Вольтер сидел вполоборота к Асмодею.

У него напрягся голос и вытянулась шея.

Философ вытаращил глаза и поджал губы.

- В самом деле? - Асмодей посмотрел на Вольтера поверх очков.

- Да, я желал облегчить участь французского народа, подарить народу просвещенного короля, - Вольтер задрал вверх нос и завернулся в дырявое одеяло на манер горностаевой императорской мантии.

- Тогда у тебя нет причин жаловаться, - развел руками Асмодей. - Наш договор выполнен, ты можешь донести до Его Величества идеи Просвещения. Я сделал тебя придворным философом...

- Но почему ты не сказал, что за это будут так мало платить?! взвизгнул Вольтер.

- О, Вельзевул! - Асмодей изобразил придворный ужас и сложил руки на груди, - неужто, на самом деле, тобою движет жажда наживы?

Философ молчал и метал на духа преисподней гневные, высокомерные взгляды.

- Все равно! - воскликнул он фальцетом. - Ты меня обманул!

- И в чем же? - Асмодей ахнул и сжал ладонями свои щеки.

- Но я не получил того, на что рассчитывал! - Вольтер был готов заплакать. - По закону о защите прав потребителей, я имею право рассчитывать на возмещение ущерба и расторжение сделки!

- Какой глупый закон! - Асмодей отвернулся от философа. - Можно подумать, были какие-то ограничения! Ты мог пожелать много денег и получил бы их! Но ведь ты выразил желание стать придворным философом, чтобы просвещать Его Величество и... Как ты там только что говорил? Подарить французскому народу просвещенного монарха?

Асмодей прыснул в рукав, глядя как дергается выпяченная нижняя губа у Вольтера.

- Значит все условия договора мною выполнены, - демон жажды наживы встал. - Ты исполнишь свои обязательства в назначенный срок.

С этими словами Асмодей вытащил из-под плаща судейский молоток и грохнул им по столу.

- Но... - Вольтер протянул к демону руку.