Разящий клинок

Песнопения продолжались, и он, когда знал слова, подпевал. В нем играл гнев, невзирая на рану в боку и сочащуюся кровь.

«Если я в этот раз выживу...

Если я в этот раз выживу, я сражусь с Андроником, чья армия втрое больше моей. А потом придется бросить все силы на помощь отцу Майкла и королеве, одновременно защищая север от Шипа и разбираясь, если понадобится, с Гармодием. Если он злоумышляет против нас.

Клянусь Богом — если Бог есть, — я совершил столько ошибок, что теряю нить своего плана. Если у меня вообще был план. Это больше похоже на скачку на необъезженном скакуне, чем на планирование кампании.

Да, я глупец. Зато какая скачка!»

В его мысли вторгся человек, стоявший справа. Его голос был странно знаком и чист, как колокольный звон.

— Вы верите в судьбу, Габриэль? — спросил он.

Герцог резко повернул голову. Он без особого труда узнал мастера Смита и усмехнулся.

— Мы ведь уже это обсуждали, — заметил он.

— И не в последний раз, — пообещал мастер Смит. — Мне нравится, как люди понимают время.

— Я и не ждал такой щедрой помощи, — сказал герцог. — Продовольствие... продвижение.

— Не говоря о легком отклонении от курса одной арбалетной стрелы. Для вас из этого следует, что дела обстоят хуже, чем вам казалось. — Мастер Смит очаровательно склонил голову набок и подарил женщине из внутреннего круга игривую улыбку.

Герцог поморщился.

— А я-то считал себя молодцом, — сказал он с некоторым сарказмом.

— Вы и есть молодец, но наш противник весьма искусен, несмотря на свою гордыню и спесь. Вы готовы стать королем Альбы?

— Нет, — ответил герцог. — Я собирался обосноваться здесь. Навсегда. А от тех краев держаться подальше. — Он протанцевал несколько шагов и повернул обратно к дракону, прислушиваясь к музыке. — Как вам наверняка известно.

— Но вы же все бросите ради спасения королевы и отца Майкла?

Лицо у герцога стало каменным.

— Да.

— Даже если придется скрестить мечи с родным отцом?

Герцог переместился еще на несколько шагов.

— Вам не надоело спрашивать, когда ответы уже известны?

Мастер Смит танцевал с чуть избыточной грациозностью.

— Свободная воля обычно побеждает предвидение, — сказал он.

Герцог ослепительно улыбнулся, когда монахини и монахи объединились в хор.

— Пожалуй, это лучшие новости, какие я слыхивал. Надеюсь, вы говорите правду.

— Я тоже, — ответил дракон. — Андроник должен уйти, пока Шип не объединился с Аэскепилесом.

— Согласен, — сказал герцог.

Танец ускорился.

— Вы знаете, что этот танец исполняют в зимний и летний солнцеворот все добрые люди, где бы они ни жили, и ирки, и прочие существа? И во что бы они ни веровали, какому бы богу ни поклонялись — барьеры падают в эту ночь, и может произойти что угодно?

— То же самое говорила моя мать, — буркнул герцог.

— Известно ли вам о бесконечности сфер? Среди которых наша — всего лишь одна из многих? — спросил мастер Смит.

— Я стараюсь об этом не думать.

— Я вас покину через пару минут. Пока не ушел: турнир королевы. Вы знаете о нем?

— Да, — сказал Красный Рыцарь и кивнул на случай, если существо с божественными силами не умело видеть в темноте при факельном освещении.

Принцесса слева от него сияла золотистым солнечным светом — само великолепие.

— Это узел. В нем сходится столько линий, что мне не видно ничего ни за ним, ни в непосредственной близости от него. У Шипа и его господина есть свои планы, и мне их не различить. — Мастер Смит прервал танец. — Вот они, — произнес он с нехарактерным удовлетворением. — Время и место. Сокрытые. Мой вам подарок на солнцеворот.

— А если бы вы знали, что этот турнир закончится моей гибелью, — сказали бы мне? — спросил герцог.

Дракон миг помедлил.

— Возможно, — ответил он. — А потом пожалел бы. Даже та малость, которую я вам сказал, выходит за рамки игры. — Мастер Смит пожал плечами. — Правду сказать, я прозевал вашего убийцу и не видел его, пока он не ударил. Он, между прочим, очень близко, а мне запрещено вмешиваться. Похоже, вам это очевидно.

— Таков мой удел от рождения, — сказал Красный Рыцарь с неподдельной горечью.

— Знаю, — откликнулся Змей из Эрча. Он скрестил руки. — Давненько не принимал я прямого участия в людских делах, — произнес он с тоской. — Не разовьется ли пристрастие?

— Кыш отсюда, — сказал Красный Рыцарь, но тихо, очень тихо.

Мужчины надвигались на женщин, и новый снежный душ окатил их — туча снежинок, среди которых Габриэлю показалось, что он совершенно один, хотя справа и слева его держали за руки. Снег заглушил и звук.

Он потянулся к принцессе и нащупал теплую ладонь. Но, к его глубочайшему потрясению — а удивить его было трудно, — выяснилось, что он взял за руку королеву.

Она замешкалась.

— Вы! — сказала она.

Они повернулись, когда вокруг грянула музыка, а снег повалил гуще. Ее рука была воздушно легка. Она танцевала с ангельской грацией, невзирая на уже заметную беременность. Он улыбнулся, и она ответила тем же.

— Вы пришли повидать моего супруга? — спросила она.

— Нет, — ответил он и переступил дальше, освободил ее и оглянулся напоследок; она опять отозвалась безмятежной улыбкой.