Разлюби меня... (СИ)

— Хочешь согрею, как вчера, — осклабился, тормоза были на последнем издыхании.

— Не, — помотала головой, кудри рассыпались по плечам, — ты меня не привлекаешь, терпеть не могу самовлюбленных паразитов.

— Чего? — я даже встал от неожиданности. — Вчера прям заметно было, как ты меня не перевариваешь.

Анастасия замолчала, раздумывая:

— Того, — показал мне язык, и перебралась на диван, запихивая под себя ноги. — Замерзла, — снова пожаловалась она, — ну, разожги камин.

— Спичек нет, — буркнул, камин мне теперь хотелось разжигать в последнюю очередь.

— А, да, сестра рассказывала, что ты еще магию огня не освоил.

— Ну так разожги сама, а я поучусь.

— Хорошо, — согласилась принцесска, и начала щелкать пальцами.

Вот тут я от смеха чуть не помер, потому что ничего у нее выходило, а на лицо шмакодявки посмотреть в тот момент стоило, такое оно было обиженно-сосредоточенное.

— Видимо пьяным огня не добыть, — смирилась и обхватила себя за плечи.

— Пей, — всунул ей в руки бокал, — коньяк согревает.

Чокнулись, выпили, закусили.

— Слушай, может ты пледик принесёшь, а? — надежда такая в ее голосе звучала, что я умилился. — Я тут, пожалуй, спать лягу. Так хорошо и идти никуда не надо.

Чуть не рванул за пледиком, хорошо волк трезв и в твердой памяти. Сдержался, даже пьяный. Никаких пледиков, никаких телячьих нежностей, нечего в трусах расхаживать в доме, где мужиков полно. В следующий раз думать будет, прежде чем попить спускаться в таком виде.

— Не охота идти на второй этаж, сорри, — я тоже пересел на диван, разливая по бокалам остатки коньяка. — а вот за второй бутылочкой, пожалуй, схожу.

— А я пить не буду, — обиделась принцесска, и даже отвернулась от меня, надув губки. — Будешь один…это…алкогольничать, — девчонка была пьяна, а я пьянел не от коньяка, а от ее запаха, вида, голоса.

— Будешь, — уверенно сказал, и всучил в руки бокал.

Зачем я этим занимался? Почему процесс спаивания девчонки приносил мне столько удовольствия? А может я просто мстил нашим волкам, что не поставили нас в известность, не подготовили?

Выпили. Нащупал ее ледяную ногу и рывком подтянул к себе.

— И что ты делаешь, — даже страха в пьяном голосе не было, и тут же, — руки у тебя такие горячие, погрей еще.

Взял в руки ее ледяную стопу, согревая, разглядывая миниатюрную ножку с ярко-красными ноготками, а она вдруг улеглась на подушки, закрывая глаза.

— Погрей меня еще, так приятно, — пробормотала сквозь сон.

— Эй, не вздумай спать, мы еще не поговорили. — мне не хотелось, чтобы она засыпала. Хотелось…черт, секса с ней хотелось, чтобы не в темноте и видеть реакцию на меня, чтобы доверилась, называла своим. Да ей это укус простить был готов.

— Да пошел ты, будешь еще говорить, что мне делать. — как холодным душем облила, вырывая из эротических мечт. Впихнула вторую ногу мне в руки, и, кажется, заснула.

А я, как дурак, сидел поглаживая маленькие ножки, согревая руками, и думал, что классная картина: за окном ветер и осенний дождь, а здесь так тихо, только уютное сопение и я почти в полном одиночестве.

Дотянулся до бокала, выпил еще. Улегся рядом, чувствуя, как прижимается ко мне во сне хрупкое тело, нагло требуя тепла и защиты, обнял, прижимая к себе, успокаиваясь и спокойно заснул, как будто не было метаний.

А проснулся от того, что мы с грохотом свалились с узкого дивана. Хорошо еще, что снизу оказался, а девчонка на мне, а то бы пришиб и не заметил.

— Ой, — сонные глаза пялились на меня, никак не понимая, каким образом, она оказалась со мной и в такой пикантной позе.

— Вот тебе и ой, — пробормотал я, потому что четко ощущал свое возбуждение, впрочем, Настя это тоже чувствовала, ее мягкий живот упирался…. Или я упирался….кто там разберет.

Она сглотнула и поерзала, пытаясь слезть, а я вроде и не мешал, но в тоже время не давал освободиться, кольцо рук сомкнулось вокруг ее спины, и никак не хотелось размыкаться.

— Что ты делаешь? — почему-то шепотом спросила она.

— Ничего не делаю, — так же честно ответил я, если бы делал, лежала бы она не на мне, а подо мной.

— Может отпустишь? — шепот звучал в самой ухо, а я вдохнул запах ее волос и тут же простонал.

— Не могу, — рука скользнула по спине, чуть поглаживая позвоночник и запуталась в волосах, наши глаза встретились. — Только один поцелуй, — это прозвучало скорее, как просьба, чем приказ, но я ничего не мог поделать.

Не мог поцеловать ее силой, не хотел сопротивления, но и не поцеловать не мог тоже.

Она поцеловала меня сама, и я застонал, настолько вкусной была, настолько этот поцелуй отличался от всех других. Рывком перевернулся, аккуратно укладывая на пол, и впился в губы, теряясь от урагана ощущений, а она плавилась в моих руках. И снова не понятно кто в кого вцепился: я в нее или она в меня. И снова не понятно, кто кого целовал: я ее или она меня. И снова не понятно, что происходило между нами…

— Стас? — голос Лики, и вспыхнувший свет.

Мы замерли на полу, с ужасом глядя друг на друга, узнавая кто мы, вспоминая. Без света был все по-другому, а вот при свете…