Разлив. Рассказы и очерки. Киносценарии

Я помню, во время поездки по Чехословакии в 1935 году, мы в городе Оломоуце целую ночь проговорили с бывшими легионерами, участниками боев с нами в 1918 году на уссурийском фронте. Их было человек десять, все люди демократических профессий — от учителя до портного, в прошлом рядовые солдаты. Мы говорили о многом, обсуждали современное политическое положение, вспоминали прошлое. II вдруг один, волнуясь, сказал:

— Простите… мы с товарищами говорили, что надо разъяснить вам одни тяжелый случай, чтобы ужо ничего не оставалось между нами. Мы хотим сказать вам, кто убил Сухапова…

У меня кровь прихлынула к сердцу. Костя Суханов — председатель Владивостокского совдепа, большевик, расстрелянный в 1918 году якобы при попытке к побегу.

— Мы не хотим, чтобы кровь этого человека падала на нас, — при общем молчании глухо говорил легионер. — Распоряжение убить Суханова дал начальник гауптвахты, карьерист и подлец, гайдовец, — мы, солдаты, ненавидели его всем сердцем. Оп выбрал в караульной команде самую сволочь, и они все сделали. Потом по всему гарнизону пошла молва, что Суханов никуда не бежал, и было такое возмущение, что этого офицера, гайдовца, и всю эту сволочь перевели в другое место…

Тут все заговорили наперебой, посыпались десятки подробностей. Они рассказывали все с волнением, обидой, страстным возмущением, особенно сильным потому, что Гайда, о котором шла речь, пытался в это время, правда без всякого успеха, создать чешскую фашистскую партию, и, судя по всему, на иностранные деньги. Я с чистой совестью мог ответить им, что паши рабочие и крестьяне пережили такую страшную вещь, как царская солдатчина, они знают и понимают все, и гнев их никогда не падет и не может пасть на чехословацких солдат. В крови Суханова повинны те, кто организовал мировую бойню, кто кровью чехословацких солдат пытался задушить свободу и братство народов бывшей Российской империи, кто грабит сейчас Китай и душит Абиссинию (тогда еще не было фашистской интервенции в Испании и войны в Китае), кто готовит нападение на свободный Союз Советских Республик и вновь хочет надеть ярмо национального порабощения на чешский и словацкий народы. II мы провозгласили общий тост за мир, за свободу и независимость больших и малых народов, против фашизма и агрессии.

Но возвращаюсь к шлагбауму на бывшей австрийской границе. Пока я разговаривал со старым легионером, нас окружили молодые солдаты.

— Кто же кого боится — вы их или они вас? — шутливо спросил я одного из них, указав в сторону германского часового.

Легионер перевел.

— Они боятся… только не нас, а вас, — сказал паренек.

Все засмеялись.

В это время подкатили двуколки с походными кухнями, и все мы — директор банка, ликерный фабрикант, словацкий поэт и советский писатель — с удовольствием отведали густого солдатского супа.

Сомнение Яна Гуса

Известно, что Чехословакия — страна высокоорганизованной крупной и легкой промышленности. Чехословакия является также страной передового сельского хозяйства — конечно, в тех пределах, в каких это возможно при частной собственности на землю, и притом — собственности но крупной, а мелкой и средней. В сельском хозяйстве Чехословакии не может быть такого широкого применения сельскохозяйственных машин и сложных севооборотов, как в социалистических совхозах и колхозах, но это страна культурного сельского хозяйства — химических удобрений, высокоразвитых технических культур, свеклы, хмеля и других, страна хороших урожаев хлеба, чистопородного скота, культурного садоводства и лесоводства. Здесь каждый метр земли использован под что-нибудь, в каждый метр вложено много человеческого труда, из каждого — метра взято все, что он может дать в этих условиях. Сказанное справедливо главным образом в отношении Чехии и Моравии и меньше в отношении Словакии.

Аграрная реформа в Чехословакии, проведенная путем выкупа земель, а не их конфискации, «разукрупнила» большие земельные владения, но, конечно, не устранила и не могла устранить законов капиталистического развития. Земля продается и покупается, и, хотя законом установлен предел крупного владения, помещичий слой растет, а особенно растет кулачество. На другом полюсе растет сельскохозяйственный пролетариат, растет безработица.

Помещики и богатые крестьяне, организованные в аграрную партию, используя экономическую зависимость крестьянства от них, держат деревню через банки и кооперативы в своих руках и политически влияют на нее.

Известно, что в верхушке аграрной партии сильны элементы, склонные в своих корыстных интересах «договориться» с Гитлером в ущерб целостности и независимости республики. Но в массе чешского и словацкого крестьянства, в низах самой аграрной партии, такая политика не популярна. Я имел неоднократные возможности убедиться в этом.