Разлом/освобождение (СИ)

  Едва не потерял равновесие, - словно незримый, но шквалистый ветер, толкнул его. Сам разум сотрясся от неясной боли, но... на краткий миг, словно отмотав время, мужчина почувствовал, как вокруг свистит воздух. Ощутил, как падает. И перед глазами, на одно-единственное, краткое мгновение, возникло то самое, ночное небо с редкими облаками и слабой дымкой.

  Прислонившись к старому, тяжёлому холодильнику, мужчина закрыл глаза. Краткое, только что увиденное ведение было так живо и правдиво, что, показалось, будто бы только что он перенёсся в прошлое. Словно заново пережил то мгновение.

  "Бред!" - думал мужчина, стоя перед редкими осколками разбитого зеркала. Только те кусочки зеркала, что держались в углу, как влитые, не осыпались прежде на пол. И те осколки, что ещё оставались в деревянной раме, покрылись тонким слоем пыли.

  "Бред!" - со злобой, мысленно повторил мужчина, видя в отражении совсем незнакомое лицо.

  Закрыв глаза, мужчина до головной боли пытался восстановить всё, что только мог. И пусть те воспоминания, что были у него, когда он был аристократом, остались обрывочны. Ему казалось, что нужно всего-то чуть-чуть восполнить пробел в знаниях и можно будет повторить первый ритуал.

  "А уж тогда! - не открывая глаз, думал он. - Тогда я всё вспомню и смогу понять, что за шутку со мной такую сыграли!"

  Он верил, что оказался в чужом теле. Это ему виделось чудовищной, злой шуткой. Но какой же мучительной оказалась правда, которая, словно каменная мостовая, разбудила его.

  Открыв в очередной раз глаза, мужчина увидел обрывки воспоминаний. Других воспоминаний. И там, в прошлом, он видел себя не аристократом, а простым человеком.

  "Нет, нет, нет!" - с жаром пытался он отрицать очевидное. Но вскоре, вспомнил, кто он есть на самом деле. И что из себя представляет его настоящая жизнь.

  Ещё раз, проходя по своему скромному, грязному и захламлённому жилью, мужчина повторял в уме то, что вспомнил.

  "Родился тогда-то... пошёл в дет. садик, а после в школу. Учился чему-то там... после, даже не помню где... год потраченный за зря... За то сколько красивых, но пустых слов и обещаний!" - с горечью, мысленно озвучивал всю свою жизнь. - "А после... никому-то не нужный. Всё равно, что помер. С работой, - напряжно... учиться? Уж был слишком туп!"

  В уме всплыл образ одной работы, следом другой, третьей... И на этом всё.

  "Ни друзей, ни любимой... никого в целом свете! Я один, и не нужен никому!"

  Взяв стеклянную, холодную бутылку в холодильнике, мужчина решил позавтракать горькой настойкой. Пусть хоть поможет забыться.

  А дальше, мужчина всё яснее и яснее сознавал, что тот аристократ, которым он себя по пробуждению ощущал, - всего-то вымысел. Плод воображения. Сон. Такой же сон, как и многие другие до него. Более живые и настоящие, чем его собственная жизнь!

  Как будто бы бабочки, кружащие вокруг него, мужчина видел различные прожитые им во снах жизни. Целостные там, во власти сна, но обрывочные и ускользающие, когда он просыпается. Словно он, пытаясь прикоснуться к другим жизням, смахивает нежную и яркую пыльцу чувств, ощущений и впечатлений. Ему только и оставалось, смотреть на яркие пятна поверх своих рук, которые неумолимо таяли.

  И этот яркий, пожалуй, самый глубокий и чарующий сон, уже растворялся в его уме. Также, как и многие другие, растаяли прежде. И только лёгкое, неясное пятно, оставалось на памяти. Но и то, что оставалось, было лучше его настоящей жизни.

  Не пьянея, человек вспоминал, что есть гордость аристократа. Это было чем-то восхитительным. До последнего сна он нипочём не поверил бы, что это и в самом деле может быть чем-то значимым. Да и к алхимии он относился прежде совсем уж плохо - безразлично.

  "Не попробовать ли собрать хоть немного тех книг, что были во сне... а после, попытаться повторить ритуал? - думал он. - Может и сработает"

  Но, человек не сделал ни одного движения, чтобы, в самом деле, что-то сделать. Всё-таки это было слишком похоже на сказку. А потому, он продолжал сидеть без движений, и давился горькой.

  Мужчина размышлял о своей настоящей жизни, которая, от всех воспоминаний, не занимала и двадцатой части. Яркие грёзы почти полностью погребли под собой настоящие безрадостные воспоминания. И он, не без труда, вытаскивал из глубин памяти, настоящее своё прошлое.

  От безрадостных размышлений о собственной бездарности, мужчину оторвал телефонный звонок. Подойдя, ответив на звонок и прислонив трубку к уху, мужчина услышал целый поток оглушительной брани. Но не шелохнулся. И даже не подумал, отодвинуть трубку.

  На него кричали за вечные опоздания. За сегодняшний прогул. За то, что он распоследний чудак, дурак и урод. А мужчина в ответ только молчал. Ему всё это было совершенно безразлично. Вслед за тем трубка начала ругаться, что ей никто не отвечает. Словно мужчине кто-то дал возможность сказать хоть одно-единственное слово. Разговор окончился требованием явиться на работу не медленно! А после, трубка продолжила говорить однотипными гудками.