Разлом/освобождение (СИ)

  Однажды, интереса ради, аристократ попытался ножом содрать чешуйку, но даже самая маленькая не поддавалась. Желая проверить свои силы, он, однажды, спустившись в глубины замка, проломил самую крепкую, его же словом восстановленную стену. Такое не то, что человеку не под силу, одним ударом не одно стенобитное орудие не могло сделать подобного.

  Аристократу ещё раз пришлось щёлкнуть пальцами, - сердце его второй тени, горбача, просто остановилось от увиденного.

  - Не помню, чтобы разрешал тебе умирать.

  После этого мужчина продолжал пытаться читать книгу, но максимум, предел, которого он смог достичь, - семнадцать секунд. В эти секунды, его явно поджидали на другой стороне.

  На всё том же холме, где ничего не росло. И вокруг была одна только мёртвая земля. Он стоял и удивлялся, видя перед собой размытый, дымный силуэт с огромной пастью.

  В эти семнадцать секунд он услышал короткую, но очень тягучую фразу. Словно калёным железом ему выжигали эти слова прямо в мозгу. Неясные образы сопровождали каждый слог. И столько знаний вливалось в его неподготовленный разум, что мужчина сразу же повалился без сил.

  - В небо смотря, других пожирая, проход мне открой.

  Это было всем тем, что сказало то необъяснимое порождение, прежде чем мужчину выкинуло в его родной мир. Лёжа на полу, безуспешно пытаясь восстановиться, он чувствовал, как под его кожей копошатся черви, как кости, ломаясь, перестраиваются. И не было у него больше власти руководить жизненными способностями своего тела. Слишком мало он знал о том, ином слое мира. Слишком сильно тот пласт, в который он заглядывал из праздного любопытства, переломал его организм.

  Целых двое суток он, как покалеченный, едва мог ползать. И как же мучительно было питаться привычной едой. Переживая те образы, которые он скопил в другом мире, отослал слугу притащить ему троих работников:

  - По тридцать золотых, - болезненно хрипел аристократ, как немощный старик. - Для работы на глубине.

  Когда горбач привёл каких-то селян, аристократ, без лишних слов, одним только мистическим взглядом убил их. А после, точно зверь, принялся их есть сырыми.

  "Наверное, нужно было есть живьём" - подумал он, понимая, что тем, что их убил, ослабил пользу от подобной трапезы.

  Но и тех троих, что он съел, хватило, чтобы он перестал опираться на клюку, которую опять-таки сделал из камня при помощи своего слова.

  "В небо смотря" - с головной болью, повторил на языке того странного порождения из иного пласта мира. - "В небо смотря"

  Ему виделось то, какие нужно отыскать созвездия. Ориентируясь на них, ему нужно будет отыскать подходящее место и...

  "Меня призови" - повторил мысленно аристократ.

  Призывать он не собирался... так скоро. Он понимал, что для начала ему следует закончить начатое, - окончательно перестать быть человеком.

  Аристократ, плотно закутав инородные проявления тканью, отправился к оконному проёму. И, даже какая-то тоска, на одно-единственное биение сердца, напомнила о себе. О юношеских мечтах. О желаниях, с которыми он вернулся домой. Но, те новые возможности, которые ему представлялись, оказались значительно заманчивей и интересней.

  Он стоял у самого оконного проёма и глядел вверх. Ни облака, ни уж тем более, лёгкая дымка, ему не мешали видеть нужные звёзды. Потребовалось не так много времени, как он думал, чтобы рассчитать нужное место.

  Да и то, что требовалось для призыва, теперь, для него, не было чем-то недоступным. С его прежними возможностями, ещё до изменений тела, он с этим мог бы совладать. Разве только речь иного слоя мира...

  "Придётся немало постараться, чтобы справиться" - думал он, мечтательно глядя вдаль.

  Его новое тело было невероятно крепким и сильным. Но те старые инстинкты, которыми он обладал, не просто притупились, - они принадлежали человеку, которым он уже, частью, не являлся. Интуиция, предчувствие, ощущения окружения, которые были гипертрофированными благодаря великим знаниям, - уснули или вовсе умерли. Новые, из иного мира, даже не успели начать зарождаться.

  Аристократ не знал, что его тень, его верный горбун, который был рядом, когда он оказался в последний раз за пределами привычного мира, был рядом и после. И, когда аристократ бормотал из раза в раз, на самых разных языках - "В небо смотря, других пожирая, проход мне открой" - горбун много раз услышал это на привычном себе языке. И горбун, самое трусливое создание из всех, что бывали в этом замке, понимал, что ждёт этот мир. Он видел силу господина и прежде, но новая... И людоедские замашки... а тут ещё "Меня призови".

  Он понимал, что это велел кто-то более... сильный, властный и коварный. Горбун понимал, чего это будет стоить. И знал, что только он один, в целом свете, может хоть что-то сделать.

  Так, самое трусливое создание, сделало то, чего от него не мог ожидать совершенно никто. И прежде, когда аристократ мог читать людей как книги, которые ему легко давались, у горбуна было всего только пара шансов его убить. Шансов умереть, подавившись кислым вином, для сравнения, было больше сотни.