Разлом (СИ)

− Ага, − подтвердил демон. − Никогда что ли не задумывалась над тем, почему, появившись здесь впервые, ты не смогла найти выход?

− Я решила, что Черный замок поймал меня в свою ловушку, пожала плечами я.

− Зачем ему это? − отмахнулся Луцифарио. − Гастрономических пристрастий к юным девицам нет ни у замка, ни у меня, ни у хозяина, а обезумевшая от голода и жажды пленница, разгуливающая по лабиринтам коридоров, нам и подавно ни к чему.

− То есть, ты хочешь сказать, что я сама не хотела уходить?

Демон кивнул и лукаво улыбнулся:

− Да. Ты не хотела ни уходить, ни причинять зло хозяину. Поэтому Черный замок сразу признал тебя и начал выполнять желания.

Я твердо вознамерилась праведно возмутиться на клевету по поводу желания оставаться в Черном замке, приведя множественные и неоспоримые доводы, но чем больше я придумывала контраргументов, тем больше размышляла над словами демона, казавшимися довольно правдоподобными, и тем меньше мне хотелось праведно возмущаться и приводить множественные неоспоримые доводы. Так я и стояла в задумчивости и растерянности.

− Пойдем-ка, − сказал Луцифарио, бережно взяв мою руку своей лапой.

− Куда?

− На кухню. Готовить вам с хозяином романтический ужин, − честно признался он. − А то я вечно прерываю вас в самый неподходящий момент. Даже совесть мучает.

Романтический ужин… Я бы и от простого обеда не отказалась, ввиду того, что ела в последний раз за завтраком. Стоп! Какой-какой ужин?

− Луцифарио, а тебе не кажется, что для того, чтобы между мужчиной и женщиной мог быть… кхм… романтический ужин, они должны… как бы это сказать… состоять в… некоторых отношениях?.. − В очередной жалкой попытке возмутиться и покачать права я оказалась беспомощна и смешна: глаза суетливо изучали пол, язык еле ворочался, нужные слова отказывались подбираться, а уши предательски покраснели.

− Видишь ли, Алкэ, − по-отечески протянул демон, соединив кончики пальцев на лапах друг с другом, − быть может, я бы и стал изображать, что не замечаю того, что между тобой и хозяином происходит, и тех чувств, что вы друг к другу испытываете, если бы в течение последних четырех сотен лет не видел, как он мучается от любви к призраку, к мечте. А теперь, когда эта мечта стала реальностью, я не позволю ей рассыпаться в прах и развеяться по ветру от моих несвоевременных появлений и ваших с господином гордости и застенчивости.

Застенчивости? Нашей застенчивости?! Да, с тем, что сие качество характера присуще колдуну, я вполне могла согласиться, но утверждение о том, что оно хоть в какой-то мере присуще мне, казалось дико оскорбительным. Да у меня столько парней было! Да я никогда!.. Да я!.. Да я…

Я почувствовала себя кастрюлей, забытой на плите нерадивой хозяйкой, в которой, подобно молоку, закипает и раздувается гнев, готовый вот-вот выплеснуться и ошпарить Луцифарио. Краснота, на мгновение оставив уши в покое, живенько перекинулась на щеки, за пару мгновений залила все лицо и пошла пятнами по шее и груди. Выдать ее за внешнее проявление вспышки негативизма было несложно.

Гораздо труднее признаться себе в том, что демон прав и…

Да, я смущаюсь. Смущаюсь, как бы ни старалась бороться с этим чувством, скрывая его от других и себя. Смущаюсь, потому что Эдвин мне… небезразличен.

В отличие от всех тех парней, рядом с которыми я не испытывала смущения…

− Могу предположить, − участливо оскалился Луцифарио, заботливо взяв меня за руку, − что людям не очень-то приятно, когда об их сокровенных чувствах, скрываемых даже от самих себя, им сообщают посторонние. Но пойми меня, деточка…

− Я понимаю, − сказала я и доверчиво заглянула демону в глаза.

Окрыленный кулинарно-романтической идеей, Луцифарио парил над ломящимися от кухонной утвари столами и накаленными докрасна чугунными плитами на высоте висящих на стенах шкафов. Его белый фартук то и дело запечатлевал на себе свидетельства соприкосновения с разнообразными продуктами, поварской колпак вечно норовил сползти на курносый нос, а лапы прямо на глазах творили чудеса, заставляя всевозможные ингредиенты, от весьма аппетитных до самых неприглядных, очищаться, нарезаться, перемешиваться и готовиться, испуская пар клубами, а ароматы соблазнительными сочетаниями. Кое-что демон делал, ловко орудуя двумя имеющимися конечностями, а порой непринужденно колдовал, легонько щелкая мохнатыми пальцами, после чего котелки и сковородки возносились и переставлялись, наполнялись водой, лезли в печку или запрыгивали на плиту, фрукты, овощи или мясо сами ссыпались в подлетевшую емкость, сами же обмывались, нарезались и перемешивались в процессе термической обработки.

Луцифарио переполняли энтузиазм и гениальные идеи на счет рационального использования еще одной пары свободных ру… то есть, конечностей, посему он без долгих церемоний приступил к раздаче указаний по поводу того, чем и как я должна способствовать претворению в жизнь сверхсекретного плана «романтический ужин».