Разложение (СИ)

Гаутама выстрелил. Мир на мгновение превратился в собственный негатив. Тело, высветившееся в момент выстрела до последней косточки, дернулось и загорелось — обычным, безобидным огнем. Неожиданно стало холодно. Очень холодно. Алекс обхватил руками плечи и понял, что сидит на дорожке, сжавшись в комок.

— Мы редко имеем дело с людьми из Разлома, — сказал Гаутама, отключил маску и с заметным наслаждением потер лицо рукавом. — Наверное, с каждым новым убийством реакция ускорялась. Того, из больницы, я считал первым. Моего… коллегу. Какая дурацкая смерть.

Он подошел к Алексу и наклонился над ним, до отвращения участливо заглядывая в лицо. Какой он… гуманный. Аж противно.

Алекс фыркнул и, взявшись за протянутую руку — зачем отказываться? — встал на ноги. Кожа Гаутамы была на ощупь очень тонкой, как пергамент. Наверное, ему здорово досталось от этой жары, хоть он и не подавал виду. Самоуверенный тип.

— Надо будет взять немного пепла на анализ для нашего доктора. Хотя вряд ли он там найдет что-то стоящее. Он по костям, не по пеплу.

Не удержавшись, Алекс протянул руку, чтобы тронуть его за щупальце, но Гаутама на этот раз сильно ударил его по пальцам и включил маску обратно.

— Не делай так больше! — сердито потребовал он, и Алекс широко улыбнулся. Вот теперь Гаутама больше похож на себя прежнего и ведет себя так, как и должен. Без дурацкого, непрошеного сочувствия.

— Подожди пять минут, — сказал Алекс. Пробирка нашлась в кармане, и он осторожно, палочкой засыпал в нее пепел из догорающего костра. Сейчас бы как-то обставить место преступления — нарисовать кровью пентаграмму, например, принести в жертву петуха или хотя бы попугая. Пускай полиция немного развлечется.

Он обернулся: Гаутама стоял, скрестив руки, на прежнем месте.

— Сюда бы парочку мертвых попугаев, тебе не кажется? — спросил Алекс.

Тот вдруг рассмеялся. Смех звучал довольно нервно и непривычно.

— Здесь нет попугаев. Ты еще не понял? Он специально ушел сюда умирать. Он знал. Я не понимаю, как у него вышло, но и остальную живность он разогнал отсюда. Ты говорил, он любил животных… — Гаутама помотал головой. — Любил животных. Идиот. Думаешь, сойдет для полиции? Я бы не поверил.

— Поехали отсюда, — сказал Алекс, прерывая его монолог, развернулся и пошагал обратно к машине.

Дорога обратно показалась куда короче. «Корвет» сиротливо примостился на обочине, рядом остановился какой-то изрядно потрепанный седан, но, когда водитель увидел Алекса, машина тут же с ревом умчалась. Алекс забрался на пассажирское сиденье. Его начала бить запоздалая дрожь. Адреналин.

Подошел Гаутама, сел за руль и зажмурился. Кажется, ему тоже было не ахти, но он тут же встряхнулся и завел мотор.

— Больше всего сейчас я хотел бы на пляж. Или в душ. Или чего-нибудь поесть. Ты точно собрался вести самостоятельно? — спросил Алекс.

— Поесть. Лучше всего чего-то сладкого. Особенности организма, — сказал Гаутама отрывисто. — Я могу вести машину, это не требует слишком сильной концентрации.

— Позер! — Алекс усмехнулся, вышел из машины и подошел с другой стороны. — Я вообще не понял, зачем этот твой героизм и категоричность. Мне не надо доказывать, что ты умеешь водить.

Кажется, Гаутама хотел поспорить, но не стал. Он перебрался на пассажирское и откинул спинку назад. Алекс сел за руль, развернул машину и поехал по уже знакомой дороге обратно. Интересно, блок-пост все еще там? Они их пропустят? Должны.

Блок-пост выпустил их без лишних разговоров, и Алекс погнал обратно к гостинице. Гаутама молчал. Так было даже лучше. Удобнее — не нужно ни поддерживать светскую беседу, ни выбирать, где остановиться, чтобы поесть. Да и ехалось вроде быстрее. Возможно, просто потому, что нервное напряжение не заставляло отсчитывать каждую секунду ожидания.

— Поедим в гостинице, — сказал Алекс. — Ты не возражаешь?

Гаутама покачал головой, потом сказал совершенно невпопад:

— Эмпатия — это нормально. Сочувствие — нормально. Выигрышный эволюционный ход. Ненависть — это тупик.

— Ненависть меня устраивает, — сказал Алекс и включил магнитолу. — Она мотивирует. Ненависть и хорошая память.

— Свет, прочь! — заорал из динамиков хриплый голос. — Здравствуй, ночь! За руку меня бери! В никуда со мной иди!

Нет уж, как-нибудь обойдемся без прогулок в никуда. Алекс выключил радио.

Гаутама вдруг улыбнулся — зло, зубасто и устало.

— Если ты когда-нибудь увидишь у кого-то такое же оружие, как у меня, — выдал он очередную не связанную с предыдущей фразу, — беги, пока цел, и побыстрее. И никогда им не верь, никогда.

— У меня всегда были проблемы с доверием, — ответил Алекс и выжал педаль акселератора.

========== Уровень С. Осипов и Ланчестер ==========