Разлучница

— Ни хрена, — шепчет он на ухо, облизывая и чуть прикусывая мочку ухо самым краешком зубом, — твоя сестренка зависнет с подругой на несколько минут, а может и больше.

Крупные пальцы, не теряя напрасно времени, обводят мокрые складки и медленно входят внутрь меня. Дрожь возбуждения усиливается, как и желание, чтобы на этом всё не остановилось. Сумасшествие, ураган. Влад быстро и резко толкает свои пальцы внутрь меня, а потом вдруг останавливается, глядя мне прямо в глаза:

— Знаешь, чего я хочу?

Я не успеваю ответить — он разворачивает меня лицом к стене и вдавливает всем телом в неё, кладёт руку на поясницу, и тянет меня на себя. Жужжание молнии — второй рукой он спешно стягивает с себя брюки вместе с боксерами. И через мгновение нажимает ещё сильнее на ягодицы, нещадно сминая их обеими руками, дёргая на себя, насаживая на свой возбуждённый член. Я громко стону от яркого ощущения, оглушительно взорвавшегося от его толчка. Он быстро движется, наполняет меня глубоко и резко. Всаживает себя в меня, послушно сжимающую его и бьющуюся от удовольствия.

— Ещё, Влааад… Пожалуйста…

Он поднимает одну руку и держится ей за стену, прижимается со спины так близко, словно мы одно целое, неразделимое. Одно яркое удовольствие на двоих. В четырёх неоштукатуренных стенах новый высотной многоэтажки. Темп ускоряется, Влад дышит часто и шумно. Ещё немного — и яркий оргазм накроет с головой, вплавляя в стену. Ещё… Всего пару толчков и…

— Я хочу… вытрахать тебя из своей головы… Вытрахать отовсюду…

Меня сжимают и сжимают, а затем расплёскивают яркие всполохи оргазма, размазывают по стенке, к которой я сейчас прижата. А затем бьёт нещадно осознание смысла его слов.

— Отовсюду, слышишь, Вика? — дёргается внутри меня, выплёскиваясь, и отстраняется. Едва кончив, он натягивает бельё и брюки, отходя прочь. А я стою возле этой проклятой стены с задранным платьем и спущенными трусиками, между ног горячо пульсирует удовольствие, всё ещё не схлынувшее, и стекает по внутренней коже бедра вязкое семя. Вытрахать. Выкинуть. Избавиться. Как тот гондон, кончив в который выкидывают в мусорное ведро, не храня его на память. Ноги всё ещё слабо дрожат, когда я кое-как привожу себя в порядок. Хотя для этого мне бы понадобилось вырвать с корнем своё нутро и отдать его на химчистку.

— А я просто хотела потрахаться, — Я вытираюсь бумажной салфеткой, комкая её, оправляю платье и с улыбкой смотрю на Влада. Тёмные глаза кажутся ещё темнее, чем обычно. Брови чуть хмурятся, но он лениво отвечает мне:

— Я знаю. Как и всегда. Просто потрахаться. И больше ничего. Получила своё?

— Бывало и лучше.

Мне здесь больше нечего делать. Я застегиваю сумочку и иду прочь.

— Мне пора. Я вообще случайно встретила Карину и не хотела задерживаться надолго. Впрочем, так оно и вышло.

Влад идёт за мной следом и прожигает взглядом мне спину насквозь. Жги. Минутой ранее метеориты твоих слов сожгли нервные окончания и проделали огромную брешь в моей обороне. Какая разница, если одним ожогом станет больше? Но стоило мне взяться за ручку двери, как он хватает меня за плечо.

— Думаешь, я тупой? Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Ты нарочно выводишь меня из себя. Нарочно таскаешь вот это всё, — его рука оглаживает спину через платье, — выставляя себя напоказ. Провоцируешь меня.

— А ты ведёшься, как неполовозрелый юнец, — я усмехаюсь и пожимаю плечами. Так проще — кидаться словами, не смотря ему в глаза.

— Я просто даю тебе то, чего хочешь. То, о чём ты просишь. Пусть не словами, но собой. Своим телом и голодным блеском глаз.

Его рука так и лежит на моей спине, горячая и тяжёлая. Меня ведёт даже от такого простого прикосновения. Стоит задержаться на месте ещё немного — и не выдержу, обернусь, прижавшись всем телом, обхватывая руками, прося: "задержи меня возле себя подольше…"

— Ты никогда не смог бы дать мне то, что мне требуется.

— Конечно. Я недостаточно хорош для заносчивой сучки вроде тебя? Хорош только мой член? Может изготовить тебе копию в натуральную величину? Вставишь в неё батарейки и будешь пользоваться.

— Хорошая идея. Работал бы безотказно и не болтал ерунды в процессе и после него. Сделал дело — на бочок и баиньки.

Я всё же выхожу из квартиры.

— Вика!

Я оборачиваюсь. Внутри идиотская и бессмысленная надежда на то, что сейчас он скажет что-то, что сможет стереть границы, разметать по всем концам света бессмысленность взаимных оскорблений.

— Ты забыла надеть пальто.

Вместо этого внутри взрываются лишь вспышки гомерического хохота. Я на сцене цирка в роли клоуна, которого бьют огромной кувалдой по голове, и он падает под громкий смех. Поднимается — удар, и он снова летит на арену. А вокруг — только пасти, разинутые в громком хохоте.

Глава 18. Вика