Разлучница

– Нет, – старательно изобразила жестокость девочка, – кошки хранят верность стенам, а не презренным хозяевам.

– Сиамские – хозяевам.

– Тогда ни ты, мам, ни я ей не хозяйки.

– Мы еще поговорим наедине, ладно? – попросила Ася.

Даша усмехнулась и не ответила. Вошел Саша.

– Папочка, папа, – жалобно заголосила дочь, – а как же Мотя? Она сдохнет от тоски по тебе.

– Дочечка, за ней уход нужен, – не задумываясь, увещевал отец. – Я занят с рассвета до заката. Мама тоже теперь служит обществу шляпным искусством. Оставь ее себе, только вы с тетушкой способны содержать ее в райских условиях. Она быстро привыкнет. Ей лишь бы кормили и не обижали. Я вам, девочки, кофе сварил. Сейчас принесу.

И он вновь скрылся.

– Я тебя понимаю. Он по натуре предатель, – спокойно обратилась к матери Даша.

– Я сказала бы, что тоже тебя понимаю. Но, мечтая быть глубоко понятой, ты впадаешь в ярость, когда тебя действительно понимают. Но на добром слове спасибо.

Ася пыталась сдержать слезы, да нечем было.

– Мам, не реви, я часто буду к тебе приходить, – обещала Даша.

– И ночевать, – закреплялась на невыгодной, но все-таки позиции Ася.

– И ночевать.

Мать и дочь прижались друг к другу улыбаясь.

А Кира Петровна, усевшись в свое кресло, подумала, что умереть ей не мешало бы сейчас. Она даже дыхание задержала. Потом вздохнула и забеспокоилась, есть ли в холодильнике молоко. Завтра для Даши ужин готовить.

Остальные тоже разбрелись. Ячейка развалилась без треска.

Три человека в доме не способны были соображать плавно. Лишь Ася водила указательным пальцем по контурам своего правильного оконного отражения и шептала: «И чего я носилась со своей исключительностью? Зачем годами твердила как заклинание: «Судьба. Душа. Свобода»? Миллионы людей достигают желаемого, выклянчив или отняв силой и хитростью. Я делала по-другому, но результат-то похож, похож до отвращения. Я добилась своего с чужой помощью. Теперь я останусь одна. Со стандартом поведения начинающей в каком-то деле. Пусть любимом. Пусть талантливо начинающей. Господи, как пусто, как одиноко, как честно. Но ведь не тягостно?» И возник страх. А что, если противопоставление себя Кире Петровне останется самым сильным и волнующим в ее жизни? Ася тряхнула тяжелой головой и погрозила стеклу: «Молода еще мудрствовать».

Беззвездная ночь пытала горожан усталостью и тревогами. Но люди не желали над собой лишней власти. Наподчинявшиеся днем мятежники жгли электричество и пялились в иную реальность на телеэкраны. Восставшие шлялись по улицам, объединившись, если повезло, в преступные группы по борьбе с полезным для всякой нервной системы сном. Но до рассвета продержатся не эти, а бунтари-одиночки. Те, кто не спит по собственной воле, часто оказывающейся собственной виной. Они расплатятся за мало кому понятный героизм бодрствования назло головной болью и нарушением сердечного ритма. Они познают ирреальность солнечного света, испытают легкость шага сквозь него, отстраненность зрения и слуха в нем. И еще чувство превосходства над толпой, безупречно выполнившей обязанность заснуть и проснуться.

В квартире до утра расточительно горел свет. В одной комнате снова и снова просчитывал детали завтрашнего переезда Саша. В другой молилась за племянника и его дочь Кира Петровна. В третьей швыряла тетрадки в рюкзак не выучившая ни одного урока Даша. В кухне курила над чистым листом бумаги Ася. А в прихожей чутко дремала на тумбочке всегда готовая ко всему и на все сиамская кошка Мотя.

Часть вторая Разлучница тоже любит

Год 2010-й

Даша зверем смотрела на чашку тревожно исходящего паром кофе – ждать, пока остынет, времени не было, а убегать из дому без привычного глотка не хотелось. Она уже решилась обжечь горло, когда жизнь, умелица потакать мелким слабостям и лишать крупных возможностей, заняла обе ее руки. Одновременно зазвонил домашний телефон и рассыпался дробью, сигналящей о приеме эсэмэски, мобильный. Сквозь трубку первого насмешливый девичий голос интересовался:

– Дашья, ты хочес говорить со мне?

Экранчик второго дарил безумной фразой:

«С раннего утра до поздней ночи, срочно».

Набирая «from early morning till late at night, двоечники», она говорила:

– Привет, Софи! Хочу, но не могу, опаздываю на работу. Если ты просто соскучилась, я позвоню вечером по скайпу. Если тебе плохо – по сотовому минут через десять с улицы.

На дисплее высветился смайлик – знак благодарности двенадцатилетних неучей, Дашиных сводных братьев-близнецов, прозябающих на уроке английского в школе. А Софи, десятилетняя сводная сестра из Парижа, на хорошем русском утешила:

– Все нормально. У меня сегодня будет занятие музыкой. Но я по тебе скучаю. До вечера.