Разлука весной

Джоан сделала движение, чтобы выйти за ней, но Родни жестом остановил ее.

– Оставь ее, – произнес он. – Оставь ее. Неужели ты не понимаешь? Мы добились своего…

Глава 8

И на этом, вспоминала Джоан, все и закончилось.

Эверил ходила молчаливой, отвечала односложно, когда к ней обращались, сама старалась ничего не говорить. Похудела и побледнела.

Месяц спустя она сказала, что хочет уехать в Лондон и поступить в школу секретарей.

Родни сразу же согласился. Эверил уехала от них, не выказав ни малейшего сожаления по поводу расставания.

Когда три месяца спустя она приехала домой на каникулы, то вела себя вполне нормально, и, судя по ее словам, в Лондоне жила довольно весело.

Джоан вздохнула с облегчением и сообщила об этом Родни:

– Все прошло. Я никогда и не думала, что это по-настоящему серьезно, – просто одна из фантазий, которые бывают у глупых девчонок.

Родни посмотрел на нее, улыбнулся и сказал:

– Бедняжка Джоан.

Эта его фраза всегда ее раздражала.

– Но надо признать, в свое время ситуация действительно вызывала беспокойство.

– Да, – согласился он. – Она действительно вызывала беспокойство. Но ведь не у тебя, а, Джоан?

– Что ты имеешь в виду? Все, что касается детей, тревожит меня намного больше, чем их.

– Да? – сказал Родни. – Интересно…

Да, думала Джоан, теперь в отношениях между Эверил и ее отцом появилась некая холодность. От прежней их дружбы мало что осталось, за исключением формальной вежливости. С другой стороны, с матерью Эверил была вполне мила, на свой манер.

Пожалуй, решила Джоан, теперь, когда она не живет дома, она стала больше ценить меня.

Сама она радовалась, когда приезжала Эверил. Спокойствие старшей дочери, ее здравый смысл, казалось, немного облегчали ситуацию в доме.

Барбара стала взрослой и совершенно неуправляемой.

Джоан все больше не нравились ее приятели, она, по-видимому, готова была дружить со всеми без разбора. В Крейминстере много хороших девочек. Но Барбара, видимо, из простого упрямства не хотела общаться ни с кем из них.

– Они скучные, мама.

– Чепуха, Барбара. Я уверена, Мэри и Элисон очаровательные девочки, очень веселые.

– Они ужасны. Носят ленты.

Джоан изумленно на нее посмотрела:

– Ради бога, Барбара, о чем ты? Какая разница?

– Есть. Это что-то вроде знака.

– По-моему, ты говоришь ерунду, дорогая. А Памела Грейлинг – мы когда-то были очень дружны с ее матерью. Почему бы тебе побольше с ней не общаться?

– О, мама, с ней совсем не интересно.

– Ну а я считаю, все они очень хорошие девочки.

– Да, хорошие и мертвые. И какое мне дело до того, что ты думаешь?

– Не груби, Барбара.

– Я просто хочу сказать, что не тебе же общаться с ними. Поэтому важно то, что думаю я. Мне нравятся Бетти Эрл и Примроуз Дин, но ты всегда воротишь нос, когда я привожу их на чай.

– Откровенно говоря, дорогая, они довольно невоспитанные девочки – отец Бетти возит эти ужасные экскурсии на шарабанах, но на дочь у него просто нет времени.

– Зато у него много денег.

– Деньги – это еще не все, Барбара.

– Вопрос в том, мама, могу я сама выбирать друзей или нет?

– Конечно, можешь, Барбара, но ты должна прислушиваться и к моим советам. Ты еще очень юная.

– Значит, не могу. Как мне надоело, что мне не позволяют ничего. Это какая-то тюрьма.

Как раз в этот момент вошел Родни и спросил:

– Что тюрьма?

– Наш дом – вот что! – выкрикнула Барбара.

Но вместо того, чтобы отнестись к этому серьезно, Родни просто рассмеялся и поддразнил:

– Бедняжка Барбара – с ней обращаются как с чернокожей рабыней.

– Да.

– И совершенно правильно. Я одобряю рабство для дочерей.

И Барбара обняла отца и прошептала:

– Милый папочка, ты такой – такой смешной. Я никогда не могу долго на тебя обижаться.

Джоан начала с негодованием:

– Я надеюсь…

Но Родни только смеялся, а когда Барбара вышла из комнаты, сказал:

– Не принимай близко к сердцу, Джоан. Юным кобылкам надо немножко взбрыкнуть.

– Но эти ее ужасные друзья…

– Мимолетное увлечение внешней яркостью. Это пройдет. Не беспокойся, Джоан.

Легко говорить не беспокойся, негодующе подумала Джоан. До чего они все дойдут, если она не будет беспокоиться? Родни слишком мягок, ему не понять тревог матери.

Но все печали из-за подружек Барбары не шли ни в какое сравнение с тем, что испытала Джоан, когда зашла речь о ее кавалерах.

Джордж Хармон и этот отвратительный Уилмор, который работал в конкурирующей юридической фирме, бравшейся за самые сомнительные дела, и вдобавок слишком много пил, чересчур громко разговаривал и любил скачки. Именно с этим Уилмором Барбара исчезла из ратуши во время рождественского благотворительного вечера и вновь появилась пять танцев спустя, бросая виноватые и одновременно вызывающие взгляды на то место, где сидела мать.

Они сидели на крыше, а так могли вести себя только легкомысленные девушки, сказала Барбаре Джоан, которую это очень расстроило.

– Не будь такой ханжой, мама. Это глупо.

– Я вовсе не ханжа. И могу тебе заметить, Барбара, что многие старые обычаи, касающиеся выезда молодых девушек в свет, теперь опять в моде. Юные леди не гуляют в одиночку с молодыми людьми, как это было десять лет назад.