Разлуки и радости Роуз

— Мне можешь не рассказывать, — сказал Рики. — Это чудовищное нарушение корпоративной этики «Дейли пост»! — Лицо у него стало пунцовым, и капельки пота жемчужинами усеяли лоснящийся лоб. — Как получилось, что такой офигительный скандал оказался в руках конкурентов, а не у нас? — требовательно спросил он, тыкая пальцем в разворот «Дейли ньюс». — Ты что, получила письмо от Электры, в котором она призналась, что втюрилась в женщину и не принесла его мне?

— Нет, — твердо ответила я.

— Почему?

— Я поступила по совести.

— По совести? — Он посмотрел на меня, как на прокаженную. Его рот дважды открылся и закрылся, как у рыбины, в глазах застыло полное непонимание. — Кем ты себя возомнила — священником? — Он так старательно орал на меня, что вся комната пропиталась кислым запахом его пота.

— Я не знаю, как это произошло, — с несчастным видом повторила я.

— Что ж, думаю, у нас завелся крот, как ты считаешь, Роуз? Может, этот крот — ты?

— Что?

— Может, ты сама продала письмо «Дейли ньюс».

— Зачем мне это?

— Потому что тот, кто это сделал, разбогател как минимум на восемьдесят штук, — именно столько я бы заплатил. У тебя же туговато с наличными, да, Роуз?

— Не настолько, чтобы опуститься до такой низости. К тому же с какой стати я буду ставить на кон свою карьеру? Мне нравится моя работа, Рики, и я отлично с ней справляюсь. Твое предположение — полный абсурд.

— Нет, я скажу тебе, что на самом деле полный абсурд, — выпалил он. — Было бы абсурдно предположить, что после всего случившегося ты будешь продолжать здесь работать. Я уже навел справки: твой контракт истекает через десять дней, после чего можешь собирать манатки.

Я вернулась на рабочее место в состоянии, близком к кататонии. Моя фотография красовалась на обложке популярной желтой газеты, и я вот-вот потеряю работу. Я почувствовала слабость в коленях: щеки горели, дыхание стало прерывистым. Как это могло произойти, в тысячный раз задумалась я. Я охраняла это письмо, как Цербер — врата Аида. Я предприняла все меры предосторожности. Но кто-то перехватил его, сделал копию и продал. «Думаю, у нас завелся крот…» Но кто этот крот?

Проходя через офис информационного отдела и ловя на себе косые взгляды, я мысленно воссоздала события того дня. Письмо все время было со мной, я самолично его уничтожила. Никто его не видел: я все время носила его при себе. Разве что… Я вспомнила, что на полчаса спустилась в кафетерий, но письмо было заперто в ящике стола. Ключи от ящика есть только у меня, а мои ключи были в сумочке. Но разве мог кто-то догадаться, что именно это письмо представляет особенную важность, ведь я получаю их сотни каждую неделю? Кто бы это ни был, у него наверняка имелась какая-то причина подозревать, что в письме содержится нечто особенно интересное…

Линда с сочувствием улыбнулась мне, когда я проходила мимо ее стола. Вдруг это она? Ясновидящая Синтия с сожалением взглянула на меня — вдруг она интуитивно почувствовала, что написала Электра? А может, у того бледного подростка-курьера было рентгеновское зрение?

Я подумала об Электре, которую публично унизили и предали. Теперь весь мир узнает о ее неподобающем увлечении. Бедняжка, с тяжелым вздохом подумала я. Сев за стол, я снова просмотрела статью в «Дейли ньюс». Роуз Костелло… вопиющая некомпетентность… ведущим колонки экстренной психологической помощи доверяют безоговорочно…Джун Снорт ханжески заявляла, что «никогда в жизни» не сделала бы ничего подобного. Мои читатели знают, что им обеспечена полная конфиденциальность, —самодовольно кичилась она. Ха! Не она ли хвалилась на ланче, что ей пришло письмо от Кайли Миноуг?