Размах крыльев. Шанс на любовь

Уговаривать не пришлось. Я и сама была до ужаса рада этому экстравагантному существу. Сегодня на Сильвии был надет яркий парчовый балахон в пол, на шею нанизано множество бус, а на голове красовался ярко-рыжий парик, с волосами, доходившими до талии. Но мне было совершенно все равно как она выглядит, потому что я знала, какое это доброе и справедливое существо, и любила ее всем сердцем. Потому и не удержалась, когда обнимала горгулью, пустила несколько слезинок. Теперь-то я понимала, чем вызвана вся эта плаксивость, что буквально преследовала меня в последнее время. Гормональная перестройка организма — вот что это было. Слышала, беременным это свойственно.

— Ну-ну, — похлопала меня по плечу Сильвия. — Не стоит лить слезы, деточка. Радоваться нужно, поскольку через какое-то время породишь на свет редкую жизнь — единственную в своем роде.

— Вы уже знаете? — всхлипнула я и заглянула в мудрые и страшные глаза навыкате, которые сейчас мне казались самыми красивыми.

— Я узнала это раньше, чем ты со своими демоном, — улыбнулась горгулья, отчего по щекам ее разбежались много мелких морщинок. — Духи сообщили.

— А он?.. Он знает?

Горгулья прекрасно поняла, кого я имею в виду. Конечно же, Люцифера. Только вот с ответом она не торопилась, и я невольно напряглась.

— Сие мне неведомо, — наконец, сказала она. — Мысли повелителя для всех великая тайна. Но мы теряем время… — тут же спохватилась и повела меня к самому большому камню в пещере с выдолбленной в нем лестницей. — Взбирайся на него, — в точности так же, как в тот первый раз, велела мне Сильвия.

Спорить я не стала, как и задавать новые вопросы. Поняла уже, что про Люцифера и своего господина она со мной говорить не будет. Да и не для этого я была здесь.

Углубление в камне снова приняло меня как родную, обдав неожиданным и приятным теплом, и тут же камень принялся разгораться, а свет его проникать мне в глаза. И вновь Сильвия заговорила что-то непонятное, певучее, даже заунывное. Она тянула звуки, а я пыталась сложить из них слова, но ничего не получалось. На этот раз мантра не хотела поддаваться расшифровке очень долго. Голос Сильвии становился все громче и уже не казался даже отдаленно приятным, когда в моей голове, наконец-то, произошло просветление и откуда-то стали появляться слова:

— Если малыш народится, то быть ему сильным и неуязвимым, любимым и любящим, опасным и прощающим, страшным и красивым…

Слова эти смолкли в моей голове лишь тогда, когда прозвучали несколько раз, и я отчетливо поняла их смысл, как и запомнила. Тогда и камень перестал слепить меня своим сиянием, отпуская из собственных недр.

— Что все это значит? — спросила я у Сильвии, едва только она помогла мне спуститься.

— Ну ты же сама все слышала, — пожала плечами горгулья. — Внутри тебя сейчас зарождается уникальная жизнь — единственная в своем роде. Не случалось еще такого, чтобы человеческая женщина рожала от демона…

— Как же у меня получилось?

Сильвия посмотрела на меня так хитро-хитро и усмехнулась как-то по-мужицки грубовато.

— Ну а ты как думаешь? — прищурилась она.

— Я даже не знаю, что и думать.

— Можно ли считать тебя обычным человеком, если были тебе дадены крылья демона?

— Да, когда это было?.. — сказала я, но сама в этот момент отчетливо вспомнила тот день и собственное чудесное спасение от смерти.

— Что значит, когда это было?! — посуровела горгулья. — То, что дадено тебе демоном, не может быть уже отобрано никем. С тех пор в тебе частица Асмодея живет, как и его крылья теперь твои.

— Да нет у меня крыльев, — совсем растерялась я и даже оглянулась по сторонам — вдруг крылья и правда появились из неоткуда.

— Есть! — отрезала Сильвия. — Но крылья — не игрушка и не появляются по желанию. Только вот когда нужны они тебе станут, тогда вновь обретешь их! — торжественно закончила она. — Пора мне, детка, — снова сразу же подобрела, словно со мной разговаривали два разных существа. — С тобой хорошо, а ночь идет, и дел у меня еще прорва…

— Мадам Сильвия, — остановила я ее, когда та уже собралась покинуть пещеру. Она резко обернулась, выказывая легкое недовольство. — Как вы думаете, раз уж я тут… могла бы я повидаться с Федором? — ну вот чего я раскраснелась, как майская роза? Что особенного в моей просьбе? — Ужасно по нему соскучилась, — окончательно смутилась я под взглядом горгульи.

— А уж он как по тебе скучает! — неожиданно хохотнула она. — Даже в оргиях принимает участие теперь очень редко, да и за чертихами не волочится как раньше.

Вот уж от таких подробностей жизни моего верного черта она могла бы меня и избавить. Я действительно по нему скучала и даже не чаяла увидеться в ближайшем будущем.

— Подожди, гляну, где он…

Горгулья подошла к тому самому кристаллу, с которого я только что слезла и провела по его поверхности рукой, попросив:

— Покажи мне черта.

И тут же я увидела Федора в обнимку с двумя чертихами, прогуливающегося возле того самого фонтана с человеческими скульптурами, что раньше были живыми и кого погубила злодейка химера.