Размах крыльев. Шанс на любовь

Нет! Теперь все изменилось, и мы с Асмодеем стали гораздо ближе друг к другу. Подпитываемая этой мыслью, я смело шагнула в комнату и приблизилась к креслу. Улыбка коснулась глаз Асмодея, и я поняла, что он не почувствовал моего появления. Зато сейчас протянул руку, и я удобно устроилась у него на коленях. И это тоже было привычно, но как-то по-новому, словно теперь я имела на него больше прав.

— От тебя чертом пахнет, — стало первым, что он сказал. Но недовольства в голосе демона я не подметила, лишь ленивую констатацию.

— Очень захотелось его увидеть, — не стала я лукавить.

Он лишь кивнул, явно думая о другом. Рука Асмодея пробралась ко мне под водолазку и поглаживала живот, обжигая и возбуждая. Мне стало интересно, о чем он сейчас думает, что движет им? Желание или мысли о ребенке?

— Что сказала Сильвия? — голос и движения демона были тягучими, расслабленными, и я поняла, что в нем крепнет желание. Такое его настроение мне было хорошо знакомо. И пусть он сейчас на меня не смотрел, но я была уверена, что зрачки его расширяются, а глаза увлажняются, как всегда случалось в минуты нашей близости.

Окунаясь в новую волну наслаждения, когда рука Асмодея накрыла мою грудь и принялась гладить ее через тонкую ткань бюстгальтера, я рассказала ему о встрече с горгульей, передав слово в слово, что услышала на кристалле.

— Знаешь, я ведь даже надеяться на такое не смел, — посмотрел на меня Асмодей, не переставая ласкать грудь. От его горячих прикосновений мысли путались в моей голове, но еще важнее казалось услышать то, что он хочет сказать. А о том, что это очень важное, я видела по его глазам. — Этот младенец будет не первым, кого родила человеческая женщина, — глухо проговорил он, кладя руку мне на живот. — Мало кто знает, что сам я рожден человеческой женщиной от падшего ангела. Разве что Астрию об этом известно. Тот, кто считается моим отцом, умертвил мать, едва я появился на свет, а меня забрал в царство, где я и вырос, стал одним из самых порочных демонов и правой рукой господина.

Асмодей говорил отрывисто, а мне казалось, что каждое его слово падает мне на плечи и начинает давить на них. Невольно задрожала от ужаса, когда узнала об участи его матери. Ее вина была лишь в том, что не устояла перед падшим ангелом, отдалась ему и понесла потом от него. Тем самым она подписала себе смертный приговор. А если и меня ждет подобная участь? Страх пробежал леденящим холодом по спине, что не укрылось от демона.

— О чем ты думаешь, Алина? — заглянул он мне в глаза, не пытаясь прочесть мои мысли, но очень настойчиво. — Ты мне не доверяешь?

Его ладонь легла мне на щеку, не давая отвернуться, а вторая обожгла обнаженную кожу спины, согревая, прогоняя холод. Да, мне было страшно, но такой же в точности страх я читала сейчас в глазах демона.

— Я верю тебе, — прошептали мои губы, прежде чем их накрыли губы демона.

Поцелуй получился коротким, хоть и страстным. Асмодей словно закреплял свое право на меня, и клеймо напомнило о себе легким покалыванием, даже не болью.

— Этот младенец будет желанным, от женщины, которую я полюбил, сам того не осознавая. До последней капли крови я буду защищать вас обоих, кто бы и чем вам не угрожал…

— Даже от Астрия?

Откуда только взялась смелость спросить об этом, но сейчас мне было важно услышать его ответ.

— От всех, — не задумываясь кивнул Асмодей, и я выдохнула с облегчением. Такие обещания не даются с кондачка, особенно таким существом, как демон.

Я ему верила и не хотела больше терять время на разговоры. В этот момент желание захлестнуло меня новой волной, и я всем телом подалась к Асмодею. Уговаривать его не пришлось. Водолазка моя сразу же оказалась на полу, туда же отправился и бюстгальтер. Сама же я быстренько освободилась от джинсов и задрожала под жадным взглядом демона, наблюдая за тем, как он перестает быть человеком, как разгораются его глаза.

Асмодей подхватил меня на руки и опустил на пушистый ковер. Мне хотелось доставить ему такое удовольствие, которое докажет всю силу моей любви. Именно поэтому я взяла на себя ведущую роль, мягко вынуждая демона лечь на ковер первым, сама же устроилась на нем сверху. Я помогла ему избавиться от одежды, покрывая каждый высвобождаемый кусочек тела поцелуями, постепенно приближаясь к напряженному и жаждущему удовлетворения органу. До такой откровенности я еще не разу не доходила в нашей с Асмодеем близости. Но сейчас я не могла побороть свое желание, в котором отражалось, прежде всего, его любовь ко мне.