Размах крыльев. Шанс на любовь

— Вижу, что ты не отказалась бы от чашечки чая, — устроился ночень в кресле и кивнул на пустующий журнальный столик. — Да и за чаем беседа лучше клеится… Мне, пожалуйста, самую большую кружку, — крикнул он мне в спину, когда я по-хозяйски заспешила на кухню. — Люблю, знаете ли, вкушать чай литрами…

На кухне я не выдержала и снова рассмеялась, только потихоньку, чтоб Элитир меня не услышал. Та чашка, что достала из буфета, была самой большой из имеющихся и почти такой же, как и сам ночень. Интересно, как он ее будет поднимать.

Электрический чайник вскипел моментально. Заварку я нашла там, куда бы ее сама и положила… Уже через десять минут я возвращалась в комнату с подносом, уставленным чашками, и с милой мисочкой, полной песочного печенья, по центру. То, что в раю было все, что только душе угодно, мне нравилось. Но от одиночества это все равно не спасало. Да и не нужно мне было ничего без Асмодея!

— А теперь рассказывай, — велел ночень, забираясь прямо на стол и шумно втягивая горячий чай. Что ж, пока он выкручивался так, посмотрим, что он предпримет, когда силы легких, чтобы тянуть, уже не будет хватать. Я снова не удержалась и хихикнула, чем тут же заслужила недоуменный взгляд. — Странная реакция на жизненную трагедию…

— А почему ты решил, что именно трагедия?

— Да у тебя в глазах вся скорбь мира сокрыта, — философски изрек ночень и снова нашумел чаем. — Рассказывай!

С чего же мне начать? Я с сомнением рассматривала зверька, даже примерно не догадываясь, какие чувства в нем вызовет моя откровенность.

— Начни с самого начала, — подсказал он. — У нас вся ночь впереди, когда нельзя начинать ничего нового. А задушевные беседы вести в темное время суток сам Бог велел. И чем страшнее они, тем лучше, — удивил он меня так, что я на время потеряла дар речи, только и могла, что таращиться на его довольную мордочку.

К слову, ночень уже вытянул половину кружки чая, а потом прибегнул к помощи соломинки. И поглядывал на меня так хитро, будто намекал на мою несообразительность.

— Мой отец совершил ошибку… — решила начать я именно так. Все, так все! А это значит, что придется рассказать и о папиной слабости, от которой он, слава Богу, излечился.

Рассказывая, я мысленно уносилась в те времена и события, что довелось пережить и испытать. Элитир слушал внимательно, иногда задавал вопросы. И кажется, он ничему не удивлялся, словно ему на своем веку еще и не такое рассказывали. Я же считала, что по какой-то прихоти судьбы стала свидетелем самых диковинных событий, будто кто-то или что-то вдруг решил, что жизнь моя скучна, и попытался добавить в нее разнообразия.

Не заметила, как огромная кружка со стола исчезла, а потом появилась вновь, но полной и дымящейся. Лишь когда раздался характерный шум, обратила на это внимание. А когда из вазочки исчезло последнее печенье, и ночной зверек откинулся на кресле, выставив вверх значительно подросший животик, то поняла, что передо мной сидит самый большой чревоугодник. Где-то я читала, что чревоугодие — грех с религиозной точки зрения. Глядя на ноченя, так точно не скажешь. И самое интересное, что это существо, несмотря на плотный ужин, слушало меня очень внимательно. Иногда он задавал вопросы, опять же, все по существу. И ни разу он ничему не удивился, словно речь шла не о подземном царстве и его обитателях, а о самых обыденных вещах.

— Теперь ты знаешь все, — подвела я черту под своим рассказом, пытаясь угадать реакцию Элитира. Но он размышлял, подперев лапой голову и периодически бросая на меня задумчивые взгляды. — Что скажешь? — вынуждена была через какое-то время снова нарушить молчание.

— А что тут скажешь, кроме того, что ты здорово влипла, — пожал он плечами и попытался сесть поудобнее, но только и вовсе повалился на спину и принялся барахтаться в кресле. Пришлось мне помочь ему. Ой! Какая же шелковистая и приятная у него шерстка на ощупь, так бы и тискала… — Так-так, попрошу руками не трогать! — резво вырвался ночень. — У нас кости очень чувствительные! — погрозил он мне пальцем.

— Что же мне теперь делать? — вернулась я в свое кресло и прижала ладони друг к другу. — Помоги же мне!..

— Как, говоришь, зовут того архангела?

— Денис, — буркнула я, вспомнив нашу последнюю встречу, когда он вроде и не отговаривал меня, но даже пальцем не шевельнул, чтобы помочь. Да и у кого я просила помощи!..

— Ага, знаю его, — кивнул ночень. — Неплохой мужик, исполнительный.

— Я бы так не сказала…

— Ты не можешь судить объективно, потому как считаешь себя стороной пострадавшей. Он же состоит на службе и должен хорошо выполнять свою работу. В общем… не думаю, что мы должны спорить об этом, потому как ты мне отчего-то очень симпатична, и я терпеть ненавижу читать нотации. Что касается нейтральной зоны…

— Ты знаешь, где это?! — тут же уцепилась я за его слова.

— Ну конечно! Кроме твоего демона, там ведь есть и люди, а значит, они видят сны… Приходится и мне там бывать, если кто притянет…

— Так возьми меня с собой! — перебила я его. — Я должна его увидеть!