Размороженная зона

В бараке в это время те «суки», до которых не добрались в первые же секунды, опомнились и осознали, что происходит. Началось хаотичное, беспорядочное побоище, в котором пощады активистам не было. Вопли боли, яростный рев, звуки ударов, треск ломающихся костей, нечленораздельные возгласы – все это сливалось в дикую смесь звуков, в один кошмарный гам, из которого трудно было выделить что-то отдельное.

«Сук» били беспощадно. Шрам – тот самый, что несколько дней назад проверял, жив ли избитый Казак, успел соскользнуть со своей шконки на пол и юркнуть под нее, но в его ноги тут же вцепились чьи-то цепкие пальцы, и бешено орущего активиста поволокли наружу. С неожиданной ловкостью он сумел извернуться и пнуть одного из державших его блатных в лицо.

– Гады! Гады! – истошно заорал он, но в этот момент прямо в его раскрытый рот врезался обрезок железной трубы, вынесший половину зубов и забивший истошный крик «суке» обратно в глотку. Шрам рухнул на колени, с подбородка его стекала кровь вперемешку с осколками зубов.

– Бери за шиворот! – крикнул один из блатных другому.

Шрама подняли в воздух за пояс и за шиворот и принялись методично молотить его головой о бревенчатую стену барака. Сначала «сука» еще пытался как-то сопротивляться, размахивал руками и ногами, потом только верещал как заяц, а еще через два удара окончательно стих. Участь прочих «сук» была не лучше. Чалого, который тоже успел вскочить со своего места и метнуться к выходу из барака, перехватили двое блатных. «Сука» в панике взмахнул перед собой выхваченной из рукава финкой с диким воплем:

– Уйдите, падлы! Убью!

Но блатные, не обращая внимания на его истошный вопль, слаженно двинулись вперед. Первый из них повернулся, пропуская мимо себя «пику» Чалого, а второй бросился активисту под ноги и подсек под колени. Чалый с воплем рухнул на пол, но успел откатиться в сторону, и пинок первого из налетевших на него блатарей прошел мимо.

Воспользовавшись этим, Чалый на четвереньках метнулся к одному из окон, но на его несчастье в этот же момент к окну подскочил еще один из «сук». Отпихивая друг друга, они потеряли несколько драгоценных мгновений, и подлетевшая сзади толпа блатных накрыла их. Помешавший Чалому получил по затылку обрезком трубы, и тут же в спину ему вошли две «пики» и одна заточка. Он рухнул под ноги нападавшим, один из блатных споткнулся об него. Сапог наступил на лицо корчащегося в предсмертных судорогах «суки» и соскользнул, сорвав кожу со щеки.

Чалому сначала повезло чуть больше. Он почти сумел выскользнуть в окно, но один из блатарей успел вцепиться ему в штанину и рвануть на себя. На помощь ему пришли еще двое. Чалый изо всех сил лягался свободной ногой, один из его ударов попал в лоб кому-то из блатных и на секунду оглушил, но на его место сразу встал другой, а еще через секунду лягающуюся ногу Чалого тоже удалось прихватить за штанину, и «суку» потянули обратно в барак.

Активист отчаянно взвыл. Будь он чуть похудее, ему, возможно, удалось бы выскользнуть из штанов и свалиться наружу, за окно, а там и добраться до дыры в локалке, но, как и большинство прочих активистов, Чалый успел неплохо разъесться от щедрот начальника лагеря, кормившего «сук» совсем не так, как обычных заключенных.

Чалый свалился на пол барака. Град ударов кирзовыми сапогами обрушился на него со всех сторон. Чалый пытался прикрыть пах, вжимал голову в плечи, но толку от этого было мало, озверевшие блатари били, чтобы убить. Они так рвались замочить «суку», что мешали друг другу, и поэтому окончательно перестал дергаться Чалый лишь минуты через две.

Только одному из «сук» удалось вырваться из барака невредимым. Это был Крыс – небольшой мужичок с маленькими темными глазками и выдающимися вперед передними зубами, за которые он и получил свое погоняло. Он всегда был в «сучьем» логове самым умным и хитрым, вот и сейчас, едва проснувшись, мгновенно сообразил, что делать.

Соскочив со шконки, он сначала рванулся не к двери или одному из окон, а к шконке соседа и принялся ожесточенно пинать еще не успевшего толком проснуться здоровяка. К нему мгновенно присоединились двое блатных, в темноте принявших его за своего, и они втроем запинали соседа расторопного активиста. После этого Крыс метнулся к толпе, лупившей возле окна все еще шевелящегося Чалого, и тоже успел пару раз врезать бывшему приятелю. Сейчас было не до старых отношений – нужно было спасать собственную шкуру, которая Крысу была дороже всего на свете.