Размышления. Изречения

Утопии вдохновляют людей на борьбу за лучшее будущее. Но нет ничего худшего, чем реализованная, претворенная в жизнь утопия.

15

Марксизм всегда противопоставлялся утопическому социализму (и коммунизму). Если основоположники марксизма признавали тем не менее выдающееся значение утопических учений, то В. И. Ленин, считавший себя их ортодоксальным последователем, утверждал, что утопия – «фантазия, вымысел, сказка». Между тем, идея социализма (и коммунизма) как в принципе нового, посткапиталистического строя, насквозь утопична. Реальное, великое значение марксизма, вдохновлявшегося этой утопией, заключалась в том, что он научно обосновывал необходимость классовой борьбы пролетариата за коренное улучшение его жизненных условий (достойную заработную плату, улучшение условий труда, медицинское обслуживание, пенсионное обеспечение). Эти задачи были, в основном, решены во второй половине XX в. в наиболее развитых капиталистических странах, в то время как в СССР и других странах реальный социализм (реализованная утопия) создал для трудящихся значительно худшие жизненные условия, чем в этих развитых капиталистических государствах.

16

Существует немало вопросов (не только смысложизненных, вненаучных, но и научных), на которые возможны различные, в том числе и взаимоисключающие ответы. Ответы в равной мере удовлетворительные (или неудовлетвоительные). Но то, что в философии является нормой, служит на пользу философии, обогащает ее содержание, в науке – аномалия, которую можно и должно постоянно преодолевать.

17

Философствовать – значит мыслить совершенно по-новому, не страшась неожиданных, противоречащих собственным убеждениям выводов, логически вытекающих из принятых основных положений. Этим философствование отличается от преподавания философии, когда содержание философского курса заранее известно лектору.

18

Н. Г. Чернышевский, а вслед за ним Г. В. Плеханов и В. И. Ленин восприняли афоризм Гегеля – абстрактной истины нет, истина всегда конкретна, – не узрев непосредственной связи этого ошибочного тезиса с панлогизмом Гегеля, с его родственным платонизму пониманием истины как высшей онтологической реальности. Ведь согласно Гегелю, суждения типа «эта роза красная» или «собака – четвероногое животное» вовсе не истины, а всего лишь правильные высказывания. Истины же, по учению Гегеля, есть соответствие представления, суждения своему понятию, которое понимается Гегелем как полнота бытия, субстанциальное выражение «абсолютной идеи», а не просто как форма человеческого мышления, человеческое понятие. Отсюда и следует неизбежный в его системе вывод: истина конкретна, абстрактной истины нет. Но тот же Гегель определяет конкретное как единство различных определений, каждое из которых односторонне, абстрактно, но отнюдь не ложно, признавая тем самым, правда, не прямо, а косвенно, абстрактные истины. Учение Гегеля о движении познания от абстрактного к конкретному есть также признание абстрактных истин как определенной ступени процесса познания. Естествознание сформулировало понятия идеального газа, идеальной жидкости, т. е. имеет дело с абстрактными, идеализированными объектами, устанавливает тем самым абстрактные истины, которые затем конкретизируются, превращаются в конкретные истины в ходе последующих специальных исследований, синтезирующих различные определения, абстрактные истины. Кстати сказать, Маркс и Энгельс, на которых постоянно ссылались Плеханов и Ленин, вовсе не отрицали существования абстрактных истин, которые трактовались ими как относительные истины, т. е. истины в более или менее ограниченных пределах.

19

Философия представляет собой систему дисциплин: онтологию, гносеологию, логику, этику, эстетику, философскую антропологию, учение о языке, философию истории, историю философии. Нередко обсуждается вопрос: какая из этих дисциплин является, пользуясь выражением Аристотеля, первой философией. При этом сплошь и рядом не учитывается то обстоятельство, что разные философии по-разному отвечают на этот вопрос. Но можно ли отвлечься от этих разногласий между философами? Можно, но лишь при следующем условии: неисчислимое множество философских учений, школ и школок, направлений, систем и системок образуют с трудом обозримый архипелаг философии, в котором отчетливо выделяются не только острова и полуострова, но и возвышающиеся над ними вершины – философские Эвереста, Монбланы, Эльбрусы, Казбеки и не столь уж высокие и величественные Татры, Карпаты, Рудопы и т. д. Поэтому не одна какая-либо философская дисциплина занимает вершину в философии. Вполне естественно, что на вершине оказывается не только онтология, но и теория познания, и этика, да и другие философские дисциплины.