Размышления о западном марксизме

Грамши, несомненно, сыграл более значительную роль, чем Лукач и Корш, в массовых выступлениях, последовавших непосредственно за войной. Главный организатор и теоретик фабричных советов в Турине и редактор «Ордине нуово» (1919—1920 гг.), Грамши в следующем году принимает участие в создании ИКП и постепенно становится вождем партии в 1924 г., в период, когда она ведет трудную оборонительную борьбу против укрепления фашизма в Италии. Судьба каждого из названных нами трех лиц символизирует силы, которым в последующие годы суждено было отколоть марксистскую теорию от классовой практики. Корш был исключен из КП Германии в 1926 г. за несогласие с положением о стабилизации капитализма, требование возобновить агитацию за рабочие Советы и критику советской внешней политики за ее примиренческую позицию по отношению к мировому капитализму. Затем он в течение двух лет пытался сохранить независимую политическую группу и даже после ее роспуска оставался активным участником марксистских кружков интеллигенции и пролетариата вплоть до 1933 г., когда победа нацизма в Германии заставила его эмигрировать в Скандинавию, а потом в США, где он находился в изоляции[2-5]. В 1928 г. Лукач подготовил тезисы для Венгерской коммунистической партии, в которых недвусмысленно отвергал катастрофическую перспективу — печально известную линию «третьего периода», только что одобренную на VI конгрессе Коминтерна, открыто и яростно атакующую реформистские рабочие организации, называя их «социал-фашистскими», а также полностью отвергавшую какие-либо различия между буржуазно-демократическими режимами и военно-полицейскими диктатурами как орудиями капиталистического господства[2-6]. Попытка Лукача дать дифференцированную типологию политических систем капитализма в новой ситуации и сделанный им упор на необходимость выдвижения переходных демократических лозунгов в борьбе против тирании Хорти в Венгрии были резко осуждены секретариатом Коминтерна, и ему пригрозили немедленным исключением из партии. Во избежание исключения Лукач публично отрекается от своих утверждений, не меняя при этом своих внутренних убеждений. В результате отхода от линии Коминтерна ему пришлось оставить ответственные организационные посты в партии и в Интернационале. Начиная с 1929 г. Лукач отходит от политической деятельности и посвящает себя литературной критике философии. Приход к власти нацистов вынудил его прервать свое непродолжительное пребывание в Берлине и эмигрировать в Советский Союз, где он оставался до окончания второй мировой войны.

Судьба Грамши сложилась гораздо трагичнее. Арестованный в 1926 г. в Риме по приказу Муссолини, Грамши провел девять ужасных лет в тюрьме, условия содержания в которой послужили причиной его смерти в 1937 г. Лишенный в тюрьме возможности участвовать в жизни Итальянской компартии, он избежал прямого столкновения с последствиями сталинизации Коминтерна. Тем не менее, его последним политическим актом перед арестом был резкий протест, направленный в адрес Тольятти в Москву в связи с тем, что тот не довел до сведения ЦК КПСС письмо ИКП. В нем приводились доводы в пользу большей терпимости в отношении происходящих внутри КПСС дискуссий накануне исключения из партии левой оппозиции в России. Однако с 1930 г., уже в тюрьме, он категорически выступал против линии «третьего периода» и занял позицию, которая не отличалась от позиции Лукача. Грамши подчеркивал важное значение промежуточных демократических требований в условиях фашизма, а также жизненно важную необходимость добиться союза с крестьянством для свержения фашизма[2-7]. Обстановка внутри III Интернационала в то время была такова, что его брат, которому он поручил довести свои взгляды до партийного центра за пределами Италии, хранил молчание, чтобы спасти Грамши от риска исключения из партии.

Две большие трагедии — фашизм и сталинизм — с разных сторон обрушились на рабочее движение в Европе в межвоенный период, совместно рассеивая и уничтожая потенциальных носителей подлинной марксистской теории, связанной с широкой практикой западного пролетариата. Одиночество и смерть Грамши в Италии, изоляция и эмиграция Корша в США и Лукача в СССР ознаменовали конец периода, на протяжении которого западный марксизм еще владел умами широких масс. Отныне и впредь ему суждено было говорить на собственном «зашифрованном» языке с постоянно увеличивающегося расстояния, отдалявшего его от класса, судьбе которого он изначально стремился служить и интересы которого стремился выражать.