Читаем Размышления перед казнью полностью

См. об этом в книге Гудериана «Воспоминания солдата» (с. 240 и далее). Разговор состоялся 20.12.1941 г. Около 18 часов Гудериан был принят Гитлером, Кейтелем и Шмундгом. Беседа, прерванная ужином и просмотром еженедельного киножурнала, заняла 6 (!) часов. Рассматривался не только план командования 2-й танковой группы и 2-го армейского корпуса, которые, по мнению Гудериана, следовало отвести на линию р. Шуша, р. Ока. Гитлер сказал: «Нет, я запрещаю это!» Гудериан заговорил о «стоп-приказе», принесшем бсссмыслешшс жертвы. На это Гитлер ответил: а не думает ли Гудериан, что гренадерам Фридриха Великого хотелось умирать?

422


Адольф Штраус, генерал-полковник, снят с должности «по болезни» 15 января 1942 г.

423


Командир 6-го армейского корпуса генерал саперных войск Фёрстер был своего рода персона нон грата для Гитлера, который (также несправедливо) однажды, в 1938 г., снял его с должности инспектора укреплений на Западе. Кейтель этими словами подчеркивает несправедливость снятия Фёрстера с должности командира корпуса якобы за его несостоятельность.

424


Западногерманская историография до сих пор (написана Вальтером Герлицем в 1961 г. — Прим, пер.) в общем и целом считает, что в данном случае Гитлер инстинктивно действовал правильно. Генерал Рудольф Гофман (во время битвы под Москвой — начальник штаба 9-й армии) высказывает мнение: отдав свой «стоп-приказ». Гитлер был безусловно прав, но приказ этот был действенным лишь условно. Он считает, что цена, которую он требовал и которую стоил этот приказ (а именно — фактическое истребление личного состава войск), в моральном отношении была не оправдана и слишком высока.

425


Это утверждение (например, по мнению Гудериана) «вполне естественно» отражает оторванную от фронтовой действительности аргументацию ОКВ, сидящего в далекой от фронта Восточной Пруссии!

426


Альберт Шпеер, по-профессии архитектор (но его проекту была построена Новая имперская кашхелярия. — Прим, пер.), генеральный уполномоченный фюрера по строительству; в 1942—1945 гг. — министр вооружения и боеприпасов. На Нюрнбергском процессе приговорен в 1946 г. к 20 годам тюремного заключения (после отбытия которого был выпущен на свободу. На русском языке вышли его воспоминания. — Прим. пер.).

427


О положении с резервами сухопутных войск как в отношении живой силы, так и техники, об опасениях Кейтеля и его напряженных отношениях с начальником управления вооружения сухопутных войск генерал-полковником Фроммом (позднее — одним из участников заговора 20 июля 1944 г. — Прим, пер.) дают представление дневники генерал-лейтенанта Карла Эрика Кёлера (начальника штаба при Фромме), хранящиеся (в виде фотокопий) в Мюнхенском институте соврсмсшюй истории. В них записано: «Фромм — генерал-фельдмаршалу Кейтелю. Итог: фюрер сильнее, чем прежде, осознал создавшееся положение. Кейтель боится, что Гальдер задействует на Восточном фронте все дивизии (войск СС. — Прим, пер.) «Валькирия» и «Рейнгольд» и потому он не получит никаких подкреплений для комиссариатов в России. Тогда станет невозможно убрать урожай и освоить оккупированные территории в экономическом отношении. Он [Кейтель] заинтересован в том, чтобы крупные части армии резерва были переброшены на Восток. Фромм отказывается. 22.3.1942 г. Кёлер записывает: «Командующий [Фромм] питает опасение, что крупномасштабная операция 1942 г., учитывая положение с боеприпасами и живой силой, неосуществима». 10.10.1942 г. Кёлер фиксирует опасения Фромма из-за состояния людских резервов в результате беседы с начальником управления общих дел ОКХ генералом пехоты Ольбрих-том (также впоследствии участником заговора 20 июля 1944 г. — Прим, пер.). Уже тогда взвешивалась возможность предоставить фюреру, отправить на Восточный фронт 12 школ военной подготовки из [тыловых] военных округов, 8 унтер-офицерских училищ и учебные дивизии «Брунхильда», находящиеся на территории рейха. Ольбрихт, как и автор дневника, настойчиво предостерегают от принятия такого решения. Ольбрихт: «Таким образом подрываются все возможности военного обучения и посылки подкреплений на Восточный фронт!»

428


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное