Размышления по средам

Язык меняется – и слава богу (или богам), ведь, если б он был неизменен, мы бы до сих изъяснялись на древнерусском. Новые реалии требуют нового обозначения – это не хорошо и не плохо. Это факт. Конечно, замена имеющихся понятий на неологизмы (чаще всего кальки) не просто спорная идея, а идиотская, но согласитесь, что все эти «луки» и «краши» мало отличаются от «шузов» и «хаеров» времён юности наших родителей.

Так о чём же мой плач? Не о пластичности языка, не о его изменениях.

Я плачу об утраченном пассивном словарном запасе.

Обычно он включает в себя слова, которые человек узнаёт при чтении или на слух, но сам не использует их или употребляет крайне редко в устной речи и письме. Это те слова, которые позволяют нам читать литературу прошлых веков, понимать эстетную поэзию и разбираться в речи образованных людей.

Я сама в обычной жизни не говорю выспренно и сложно. Будни – они такие, быстрые, деятельные, простые. Тут не до многословья.

Да и наши родители не оперировали сложной лексикой, но знали – отменно знали – столь много, что легко читали историческую литературу, смотрели затейливые фильмы и могли сформулировать любую мысль.

Моё поколение ещё тоже зацепило и качественное образование, и книжный бум, и наследие профессионального кинематографа. Наш активный словарный запас был подчас скуднее, чем родительский, но пассивный не уступал им, а то и превалировал благодаря новым возможностям – возвращённой и зарубежной литературе, а затем интернету.

Но нынче качество и литературы, и журналистики, и социального пространства падает. И что в итоге?

Мне почти ежедневно приходится объяснять ученикам всё больше слов: полемика, дискредитировать, зиждется, ратовать, нивелировать, ипохондрик, прагматичность, эмпатия, компиляция, альтруизм, сибарит, пиетет… Всех и не упомню. Дети смотрят на меня неискушёнными глазами, и мне всё чаще приходится уточнять, понимают ли они меня. А уж когда сии незнакомые слова встречаются в тексте, то ударения в них ставятся так фривольно, что лишь диву даёшься. То у них «глашатáй», то «пастóр»…

Пока мне ещё не лень объяснить эти слова и их употребление, т.к. очень хочется дотянуть ученический кругозор до своего…

Вот только вдруг настанет тот миг, когда я устану и «спущусь» до их сознания? Тогда я плюну на всё и исключу из лекций все непонятные слова, а заодно, из своего лексикона.

И это будет концом меня!!

Так же, как отсутствие пассивного словарного запаса у новых поколений обернётся концом классической русской литературы.

Они её просто не поймут.

Конечно, периодически размышления по средам были приурочены к вехам календаря. А как иначе?

Великая Октябрьская революция

Не потому, что мне с детства говорили, что Великая Октябрьская революция есть благо, а царская Россия – зло…

И не потому, что общество, так рьяно клеймившее большевиков в 90-е и воспевавшее белогвардейцев, измарало моё детство талонами, безденежьем и истрепало нервы моим родителям, которые в то время были моими ровесниками…

И вовсе не потому, что сейчас снова стало модно выгораживать революционных деятелей, ибо за 30 лет новой истории нынешние руководители так и не смогли даже отдалённо приблизиться по харизме к прошлым вождям…

Вовсе нет! Просто я умею анализировать.

Поэтому не надо мне рассказывать про проплаченную немцами революцию – я знаю об этом. Но был бы толк в этих деньгах, если бы общество уже не кипело, не заходилось в бешеной лихорадке, когда уже никакие примочки не помогают, а из всех тогдашних методов остался лишь один – кровопускание?

Не надо мне говорить о репрессиях – не моя семья, так семья мужа познала эту скорбную страницу. Но тогда не смогли, не додумались найти иные трудовые резервы. А страну надо было развивать – поднимать с колен и даже не после Гражданской, а после царского попустительства и трусливого тугодумия, культивирующих огромное социальное расслоение.

Не надо рассказывать о «крепостных» колхозниках, прикованных к земле и работающих за «палочки»-трудодни. Моя бабушка дала дёру из деревни в 17 лет и чудом выклянчила метрику (на самом деле помогла её сестра-фронтовичка). Но когда земледелие было лёгким? Помните старинную пословицу: «Если хочешь разориться быстро – играй в карты, хочешь разориться приятно – заведи женщину, хочешь разориться наверняка – вложись в сельское хозяйство»? А страну-то надо было кормить! Хорошо в колхозах-миллионниках, где уровень жизни был лучше, чем в иных городах, но как удержать людей в зоне рискованного земледелия?