Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава

– Может, ему какой источник нужен, который только на бумаге есть, – по-прежнему равнодушно дёрнула плечом Кимишима. – Может газета какая старая, или книга в бумаге. А может, просто один хочет побыть.

– Выход там один? Он незаметно от тебя не мог оттуда свалить? – деловито уточнила подруга сестры.

– Не-а.

– Делай что хочешь. Хоть пятки ему массажируй, хоть затылок; хоть соси у него на этой скамейке, хоть… – Далее воспитанная и образованная Кога выдала крайне нелицеприятные варианты «общения» между мужчиной и женщиной, с упоминанием межъягодичного пространства прямым текстом, плюс чьей-то тупой башки. За которую пострадает жопа, если голова ни на что не способна. – Сегодня его отец точно будет занят, и ему будет не до этих ваших игр в песочнице… – Мивако отчего-то замялась. – Я думаю, до утра у тебя время есть. ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ. Но пацан должен передумать. Если он тебе так дорог.

– Приняла. – Чуть оживилась красноволосая. – Пока команда не прошла, всё можно переиграть? Понять бы ещё, что делать, – она с надеждой в голосе посмотрела на умную и опытную старшую.

– Руби в лоб. Правду. Глядишь, и сработает, – посоветовала та. – Его отец, если что, только правду про бабские эмоции и воспринимает. Зато уже в этом случае… – Кога не договорила, многозначительно кивнув. – Выбери ты наконец, что для тебя главное!

И отключилась.

* * *

– Асада, подожди. – Красноволосая, за каким-то чёртом дождавшись меня из библиотеки, заступила мне дорогу.

Теперь, чтоб её обойти, надо лезть через колючие кусты либо топать по колено в искусственном водоёме метров десять.

И ведь не ударишь, б##дь… Была б парнем…

Молча смотрю мимо, ожидая продолжения. Если что, просто переставлю её в сторону через минуту.

– Мне надо с тобой поговорить, – пытается сходу внедрить доминанту в отношениях девица.

– Мне не надо, – пожимаю плечами. – Уже поговорили сегодня. По мне, достаточно. Уйди, пожалуйста, в сторону. Чтоб мы ещё и с тобой не воевали.

– Ч-чёрт, не то брякнула… Асада, ты мне нравишься как мужик. Этот заказ на твоё сопровождение очень важен для моей карьеры. Ты – мой самый первый клиент. Был.

Говоря эти вещи, красноволосая отчего-то деловито расстёгивает на себе форменную рубаху.

– Я по тупости хотела тебя типа поставить на место. Создать ситуацию, в которой ты будешь в эмоциональном шоке и почувствуешь себя беспомощным. Информация, которая была о тебе на утро, именно такой прогноз и давала. – Откровенно рубит она. – А ты среагировал не по прогнозу. У меня программа с Академии, не для всех… она лажанула…

А ведь, похоже, не врёт.

Концентратор я сейчас даже не трогал – всё равно от него никакой пользы. Как оказалось.

Возможно, иногда надо вспоминать, что ты – сорокалетний поживший мужик, у которого личный опыт порой работает много лучше концентратора. Опять же, как сегодня оказалось с дубами-физкультурниками, которых тут почему-то называют спортсменами.

– На каком-то этапе, поддалась эйфории. – Продолжает Цубаса, стаскивая с себя свою рубаху вообще и в секунду расстёгивая застёжку на своём лифчике. – Классный пацан, за которого не стыдно и с которым не страшно. Вернее, можно расслабиться, так-то мне нигде не страшно, – отчего-то смущённо поправляется она, оставаясь, к-хм, топлесс и аккуратно укладывая предметы своего гардероба на ближайший куст.

– Эй, ты чего? – смешно, конечно.

Ты с голой бабой в кустах – а тебе чуть не по себе. Как интересно.

– Я не хочу тебя потерять. Я решила: давай разорвём этот долбаный контракт.

Блин, она что, сейчас разревётся? Да ну…

– Но давай продолжим общаться, как парень и девушка. Я очень виновата перед тобой, и не хочу терять общения с тобой. Если скажешь, я все расширения удалю без второй медкомиссии. Только дай мне ещё один шанс. – С этими словами она пускается на колени передо мной и смотрит снизу-вверх. – Скажи, что мне сделать? Я всё сделаю.

– Во-первых, подняться, – ворчу. – Извини. Поднял бы тебя сейчас подмышки – но не в таком виде… Оденься.

– Мы продолжим общаться? В любом формате? – требует она, не двигаясь с места. – Я понимаю, что делаю глупость. Но она не первая. Может, мы через неделю разбежимся. Но сейчас давай просто не будем расставаться. Не ради контракта прошу…

– Цубаса. Давай откровенно. Если ты мысленно думаешь о каких-то отношениях, сразу предупреждаю: мне шестнадцать. И баб у меня будет много, просто потому, что…

– СОГЛАСНА. Спасибо за откровенность. – Ритуальный жест в её исполнении выглядит ни разу не смешно. – Давай про послезавтра не думать? Это я образно. Много баб – значит, много баб. Не понравится мне – разбежимся. Если бабы понравятся – значит, гарем… Оно у вас, если что, вообще семейное…

– ЧТО?

* * *

Послушав Мивако, Цубаса сделала именно так.

Выбрала, что для неё главное.

Как ни парадоксально, главным именно сейчас было просто общение с белобрысым. Заня-ятно…

Значит, бороться надо было за самого белобрысого, остальное – приложится.