Размышления странника (сборник)

Меня, коренного питерца, не удивляет, что эти заморские заимствования чаще всего имели голландское происхождение. (От дома на Фонтанке, где я родился и вырос, до района, названного еще в петровские времена «Новая Голландия», можно дойти пешком.)

Неслучайно новшества эпохи Мэйдзи обобщенно именуются в японском языке словом «рангаку», что буквально значит «голландская наука». Ведь именно голландские мореплаватели первыми из европейцев добрались до японских берегов и получили монопольное право обосноваться в Нагасаки.

Я попал в Голландию после семи лет жизни в Японии и невольно взглянул на нее глазами жителя Страны восходящего солнца. Лицо страны складывается из того, как природа распределяет краски в ее облике. Ключом к пониманию этого служит голландская живопись. И тут для меня откровением стал Ван Гог.

Совершенно по-иному ощущаешь колорит его картин, находясь на родной земле художника. Кучевые облака, изумрудная зелень пастбищ, серебристая гладь каналов, голубые силуэты колоколен на горизонте — краски в этой стране чисты и свежи, не будучи крикливыми. Благородством оттенков они напоминают почитаемую на Дальнем Востоке перегородчатую эмаль.

Мне было особенно интересно увидеть две картины Ван Гога, датированные 1888 годом: «Мост под дождем» и «Цветы сливы». Художник дал им общее название: «По мотивам Хиросиге». Так я смог воочию убедиться, что Ван Гог, подобно другим основоположникам импрессионизма, был поклонником мастеров японской цветной гравюры и последователем Хиросиге.

Япония и Голландия. У этих стран куда больше различий, чем сходства. Японская пословица гласит: для большинства людей солнце встает из-за моря и садится за горы, для меньшинства — наоборот. Голландия же вообще не знает гор. Она неправдоподобно ровна, как бильярдный стол, обтянутый зеленым сукном.

Ковер сочных лугов, на которых пасутся черно-белые коровы, расчерчен серебристыми лентами каналов и местами украшен кирпичными постройками. Кирпич в Голландии имеет коричневатый оттенок, напоминающий цвет шоколада на изломе. Дело тут, наверное, в качестве местной глины. Но когда видишь целый город, к примеру Амстердам, где из такого кирпича построены старинные дома, им же вымощены улицы, из кирпича сложены живописные мостики над каналами, начинаешь чувствовать себя в сказочном шоколадном городе.

На фасадах ярко выделяются белые наличники. А коли дома шоколадные, то окна, наверное, сахарные. Никогда не думал, что можно вложить в форму и расположение окон, в конфигурацию оконных переплетов столько фантазии!

Кроме шоколадного кирпича и сахарных наличников голландский город состоит еще из зеркального блеска. Ходишь по неогражденным берегам каналов и видишь сразу не один, а два города. Особенно любит глядеться в зеркало собственных вод Амстердам.

В каналах отражаются фронтоны бюргерских домов. Вспыхивают неоновые рекламы, удваиваясь в воде. Утки деловито собирают корм среди лепестков цветущих вишен. Пожалуй, лишь ряды замерших вдоль набережных автомашин вносят что-то от нашего времени в облик города, каким его когда-то увидел Петр Первый.

Голландия похожа на Японию, пожалуй, лишь тем, что в обеих этих странах не увидишь невозделанного клочка земли. Но если японским земледельцам приходилось веками вырубать на горных склонах уступчатые террасы рисовых полей, то голландцы вынуждены отвоевывать пашню у моря.

Если уж проводить параллели, то Голландия — это Япония, с территории которой убрали не только горы, но и все то, что является надругательством над природой. Едешь по безукоризненно чистой стране и думаешь: куда же девались эти вроде бы неизбежные последствия индустриализации?

Ведь не скажешь, что Голландия — это пастораль. Ошибочно считать, что ее жители лишь доят коров, выращивают тюльпаны да ловят сельдь. Голландия — высокотехнологичная держава. Но ей удалось нарастить индустриальные мускулы и в то же время избежать засорения страны промышленными отходами.

Люди там не без гордости говорят: «Бог создал землю, а голландцы — Голландию». Больше половины территории страны лежит ниже уровня моря.

С этим трудно свыкнуться. Всякий раз инстинктивно испытываешь чувство тревоги, когда едешь по скоростному шоссе и вдруг видишь, как рядом, за дамбой, гораздо выше твоей автомашины, проплывает морской сухогруз.

Большинство населения Голландии живет в общей дельте трех рек: Рейна, Мозеля и Шельды. С незапамятных времен земледельцы отвоевывают у моря все новые и новые польдеры — участки плодородной земли. Даже ветряные мельницы, ставшие привычным символом Голландии, чаще не мелют зерно, а откачивают воду с полей.

Серебристые ленты каналов и серые ленты автострад — вот два поколения артерий, прорезавших ухоженные голландские равнины. Если каналы, словно кровеносные сосуды, органически входят в жизнь Голландии, то автострады как бы рассекают ее ножом хирурга. Мчится машина. По краям дороги видишь лишь зеленые пастбища и черно-белых коров. Луга обрамлены канавками, скрытыми в высокой траве. Со стороны кажется, что коровы свободно разгуливают по неоглядной равнине.