Размышляя о жизни своей…

Из раннего детства помню шмелиное гнездо в дупле нашего дряхлого деревянного дома, как раз недалеко от крыльца, и мы, боясь громко жужжащих насекомых, стрелой пробегали мимо гудящих шмелей. Помню, как весной хотелось на лужок поесть молодую травку. Старшая сестра уходила с подружкой, заперев нас на крючок, а я оставалась нянчиться с братом и сестрой. Обкладываешь большими подушками с четырех сторон младенца, накормишь его, поменяешь мокрые вещи и идешь играть в догонялки с братом, то есть бегать вокруг огромной печки. Отец шутил, что печь скоро станет круглой…

Росли одни. Родители целый день на работе… Поручения взрослых выполняли беспрекословно. Современные дети растут не такие, попросишь внука что-нибудь делать, он сразу же – «почему я?». А мы в свое время всегда говорили: «Хорошо, мама. Хорошо, папа. Сделаем». И старались выполнять работу так, чтоб нас потом похвалили. Почему так не происходит сейчас? Почему современные дети ленятся? Кто в этом виноват? Думаю, что так происходит потому, что виноваты взрослые, особенно родители, которые мало прививают своим детям любви и уважения к старшему поколению, не дают своим детям самостоятельности, слишком их опекают.

Помню, однажды я в чем – то провинилась, что-то не так сделала, мама бьет меня, колотит кулаками по спине, а я представила себе, что я – партизанка Зоя Космодемьянская, которую пытают фашисты, водят босиком по снегу, а она героически все выдерживает. Так и я: молчу и терплю. Мама не выдержала и закричала: «Плачь!!! Кричи!!!». Я – Зоя Космодемьянская, я молчу. Мама села и заплакала. Мне так было ее жалко…, но после этого события любовь к ней у меня не уменьшилась. Я какой-то детской интуицией понимала, что мама меня любит, но я сильно перед ней провинилась. Теперь-то я понимаю, что она заплакала от бессилия. И била тоже от бессилия. Семеро детей, пьяный муж по дому почти не помогает. Ждать помощи неоткуда.

Я с десяти лет вовсю зарабатывала трудодни в колхозе наравне со старшими сельскими ребятами. Было трудно под палящими лучами полоть поля, а потом домой тащить на плечах полный мешок с сорняками для домашней скотины. Но мы старались. «Чьи дети – его дети, Ивана Григорьевича дети», – учил нас отец. Я очень старалась отца и мать ни в чем не подводить. А взрослые дяди и тетеньки часто пользовались нашей наивностью, они почаще нас хвалили, а мы рады были стараться. Ленивых детей ругали, а я всегда ругани боялась. Всегда трудилась на славу, иначе не могло и быть – ведь в школе училась на «отлично». Как говорят, была примером во всем. Во время отдыха очень любила слушать разговоры сельских баб, которые рассказывали друг другу разные бытовые истории и сплетни. В трудах и заботах лето пролетало быстро, незаметно. А тут и сентябрь на пороге – в школу пора… Вот такое было в нашей молодости трудовое воспитание. А сейчас внук ноет: «Скукотень!», и не знает, чем себя занять. Читать – лень, писать – лень, работать – лень. Может, время такое. Современные дети больше любят сидеть в Интернете, мало двигаются, мало гуляют, мало находятся на свежем воздухе. Недостаточно заботятся о своем здоровье.

Также мало думала о здоровье в свое время и я. Полненькая телом, я смотрелась всегда старше своих лет, и родители наравне со старшей сестрой меня отправили на строительство автомобильной дороги. Взрослые люди не любили брать детей. Работа была не их легких. Тяжелую землю на высоту таскала молодежь. Некоторые люди, бывало, на смех нагрузят носилки так, что и взрослому мужчине не под силу… Раз я не смогла донести тачку на высоту, знать, потеряла сознание и упала. Очнулась – сестра меня тормошит, любопытные взгляды. После этого случая у меня на левой ноге появилась синяя набухшая вена в форме буквы «М» приличной величины.

Помню, как впервые я попала в больницу, когда училась в 9 классе и жила в интернате. Пришлось обратиться с жалобой на резкую боль в животе. С высокой температурой 39, чуть ли не в бреду пролежала целую неделю. Ко мне в больницу никто не приходил… Аппетита никакого – я лежала и умирала от слабости… Медсестра тетя Шура, женщина из нашего села, принесла горячее кипяченое молоко и предложила мне:             – Выпей. Будет легче…

От бессилия только отрицательно мотнула головой, и она молча ушла.

Через некоторое время рука сама потянулась к кружке с молоком. Выпила и уснула. Утром проснулась и почувствовала себя намного легче. После выпитого молока дело пошло на поправку. Оказывается, у меня был брюшной тиф… Мне обидно было, что из родных никто не навещал, лежала и думала: «Знают ли они, что я в больнице?» Мог отец приехать, он был самый свободный человек в семье. Увы, не пришел.